ОЧЕРЕДНАЯ РОССИЙСКАЯ
МОДЕРНИЗАЦИЯ:
необходимость, характер, субъект, движущие силы,
источники финансирования, противодействующие факторы
Настоящий доклад не претендует дать исчерпывающие ответы на актуальные вопросы в рамках сформулированной темы. Большинство тезисов - заведомо дискусионны и имеют целью включить данную проблему в повестку дня общественного диалога.
Автор разделяет точку зрения, согласно которой модернизация России – проблема социокультурная, связанная с наличным культурно-нравственным потенциалом общества (Ахиезер А.С. Хозяйственно-экономические реформы в России: как приблизиться к пониманию их природы? “Pro et Contra”, т.4, №3, “Три века отечественных реформ”, М., 1999, с.63). Поэтому при подготовке доклада в качестве методической основы использован междисциплинарный социокультурный подход, синтезирующий знания в области экономики, социологии, политологии, истории и т.п.,
Вначале - несколько ключевых
тезисов, отражающих позицию выступающего, с которой рассматривается заявленная
проблема.
Знать, чтобы предвидеть. Огюст Конт
С народом можно сделать только то, что народ позволяет с
собой сделать.
Источником собственного
благополучия или причиной своих несчастий является сам народ.
В социальной истории решающее
значение имеют массовые явления –
тенденции, тренды.
За любыми
экономико-политическими процессами стоят интересы конкретных социальных групп.
Происходящее в России недостаточно понять и объяснить - его необходимо изменить.
Сверхзадача -
освоить цивилизованные формы давления на власть, способы противодействия национальному упадку и деградации.
Большая часть
опубликованных рекомендаций на тему “что делать” в явном или неявном виде
адресована правящим элитам, как если бы
они были заинтересованы в ликвидации противоправных источников
собственного обогащения.
Отечественный
исторический опыт свидетельствует: обличать и увещевать правящие элиты
бессмысленно. Политика в интересах большинства - элитам может быть
только навязана. Кем? Верховной властью? Внеэлитными слоями? Какие социальные
силы способны это осуществить? России необходим субъект демократической
модернизации.
Intelligence – часть общества,
пытающаяся мыслить самостоятельно. Оксфордский
словарь
Интеллигенция – часть общества, имеющая высшее образование.
ИТОГИ
1.Российским “реформам” десять лет. Пора подводить первые итоги. Они безрадостны: двукратное падение производства; госбюджет России сократился до размеров бюджета миниатюрной Чехии. Не менее 200 млрд. долл. высокопрофессионально вывезены из страны. Столь массированный вывоз капитала свидетельствует: элиты расценивают ситуацию в России как нестабильную и потенциально взрывоопасную. Без веских оснований капитал не покидает страну, где ему позволяют извлекать беспрецедентные прибыли. Одновременно возник огромный массив нищеты: согласно критериям ООН 100 млн. граждан России существуют в зоне бедности, имея доход не более 2-х долларов в день. Поляризация доходов наиболее- и наименее обеспеченных социальных групп достигает 16-18 крат. По уровню коррупции государственная бюрократия России прочно заняла одно
из ведущих мест в мире. Места в Совете Федерации и те продаются по цене от 500 тыс. до нескольких миллионов рублей (“Независимая газета”, 6. 07. 2001). Ежегодная убыль населения - составляет 700 тыс. человек; число умирающих в трудоспособном возрасте возросло в 1.5 раза; материнская смертность в 5-10 раз выше, а младенческая в 2-4 раза выше, чем в развитых странах.
Если это
“реформы” то, что тогда поражение в большой войне?
“Демографическая статистика свидетельствует о катастрофе, которую можно сравнить с катастрофой стран, павших жертвой войны, геноцида или голода”. ( П. Хлебников. Крестный отец Кремля - Борис Березовский или история разграбления России”. Детектив-Пресс, М., 2001. С.105). Резонно предположить: в конфликте с правящими элитами население России потерпело очередное поражение. Вектор развития российских процессов указывает на глубокое неблагополучие происходящего. Именно этим ощущением продиктована тема и содержание настоящего доклада.
2. В дискуссиях
последнего времени порой звучит тезис о стихийном и хаотичном характере российских
“реформ”.
С этим трудно согласиться. Перетекание национального богатства не производит
впечатления беспорядочного движения. Более того, направление движения капитала
отчетливо указывает те социальные слои и группы, в чьих интересах осуществлен передел национального достояния.
Итоги “реформ”
вполне соответствуют интересам коммунистических элит СССР. В частности,
Лев Троцкий, уже находясь в Мексике, утверждал: настанет время, когда советская
бюрократия будет искать для себя возможность вернуться к институту частной
собственности. Это и произошло, поскольку правящая элита современной России,
согласно исследованиям социологов, примерно, на три четверти состоит из
представителей номенклатуры КПСС
второго – третьего эшелона. (Wasilewski J. Communist Nomenklatura in
Post-Communist Easten Europa: Winners of Loosers of Transformation? Warsaw:
Polish Acad. of Science, 1995).
В России не произошло смены элит. И этот фундаментальный политический факт, (недооцениваемый рядом аналитиков - А. Кива, А. Ципко) предопределил многое в
дальнейшем развитии событий. Фактически в стране произошла
номенклатурная революция, в ходе которой старая номенклатура, обменяв
партбилеты на собственность, осталась у власти (Иваненко С.В. Интервью
газете “Век”, 10-16.08.2001).
Большинство
немецких политологов, исследующих процессы демократического транзита “объединяет общий тезис: в России
не состоялась смена элит в масштабе, необходимом для успеха трансформации”.
(Погорельская С. Постсоветская трансформация: взгляд из Германии. “Pro et Contra”, 1999, т. 4, № 3. С.
181).
Демократические силы “в самом начале не сделали
главного – не лишили возможности занимать руководящие посты тех, кто был
“наверху” при Брежневе… Так поступили в Чехии и некоторых других странах. А
сейчас – и старые кадры у власти, и новые мало чем от них отличаются” (Грушин Б. Интервью газете “Век”, июнь 2001). Фактически
речь идет о “праве распоряжения” социалистической собственностью,
оставленном в руках советской номенклатуры, используя которое, она высокопрофессионально переоформила так
называемую государственную собственность в свою частную.
“В условиях слабости российского гражданского общества
традиционные для демократии каналы политической коммуникации (давления на власть – С.М.) малоэффективны.
В то время как индустриально-финансовые группы эффективно действуют через
закулисную сеть личных связей с бюрократами всех уровней” (Рукавишников
В.О. Посткоммунистическая модернизация России. В книге “Соединяя капитализм,
социализм и демократию. М., 1999. С. 147).
Лоббирование личных и групповых интересов, борьба
кланов, проталкивающих
своих ставленников на высшие посты в исполнительных
органах власти, уровень криминализации достигли масштабов, представляющих
реальную угрозу национальной безопасности (Пржездомский А.С. Чиновников стало больше, а толку от них меньше.
“Независимая газета”, 8.8.2001).
3.Отмеченная грань проблемы демократического транзита
чрезвычайно важна. Не
случайно
американская оккупационная администрация в процессе демократических преобразований
в послевоенной Японии особое внимание
уделила разрушению
личных уний правящего класса
милитаристского
режима. Одним из пунктов
плана генерала Дугласа Макартура по демократизации Японии стало изгнание с
государственной службы не менее 200 тыс. чиновников прежнего политического режима, что и было сделано с
необходимой тщательностью
и быстротой. Тем
самым были созданы необходимые предпосылки для возникновения новой
демократической элиты (Магарил С.А. Возрождение Японии – урок для России.
Журнал “Четвертая власть”, № 1, 1999. С.28-30). Аналогичные процессы в форме “денацификации”,
“демилитаризации” и “демократизации” были проведены союзной администрацией в
послевоенной Западной Германии (Зонтхаймер К. Федеративная Республика
Германия сегодня. М., “Памятники исторической мысли”, 1996. С.22).
Попутно
следует заметить: “качество” постсоветских элит – едва ли не самое убедительное свидетельство краха
коммунистической утопии. Один из соратников В.И.Ленина, Николай Бухарин
утверждал: “С точки зрения большого исторического масштаба пролетарское
принуждение, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является
методом выработки коммунистического человечества
из
человеческого материала капиталистической
эпохи” (Бухарин Н.И. Проблемы теории и практики социализма. М., 1989,
с.168). Какая ирония истории... За
семь десятилетий “диктатуры пролетариата” “выработана” алчная, циничная,
предавшая национальные интересы России коммунистическая бюрократия
(номенклатура), и десятки миллионов подданных - пассивных, безответственных,
равнодушных к судьбе родины.
Коммунистический
режим отбросил свободу многомиллионного народа как фундаментальную ценность. (ГУЛАГ и свобода –
несовместны). Это закрыло возможность свободных дискуссий о путях развития
общества. (Судьба того же Бухарина общеизвестна). В результате, принятие
важнейших стратегических решений
монополизировала узкая группа высших коммунистических
функционеров. В итоге – закономерный исторический тупик.
ПРИЧИНЫ
4.
Охарактеризованные итоги “реформ” вызывают естественный вопрос: что не позволило российскому социуму двигаться по иной траектории, не допустив
деградации страны и не порождая столь обширных массивов нищеты и социального
напряжения?
Уместно сослаться на мнение известного русского физиолога
Ивана Павлова. Выступая в 1918 г. с лекцией “О русском уме”, он
утверждал: “... Русский ум не привязан к фактам. Он больше любит слова и ими оперирует... русская мысль
совершенно не применяет критики метода, то есть нисколько не проверяет смысла слов, не идет за кулисы
слова, не любит смотреть на подлинную действительность”. (“НГ-наука”,
15.09.1999г). Логично предположить:
приведенные оценки относятся, прежде всего, к образованному сословию
России, ее интеллигенции, хотя бы потому, что в начале ХХ века доля людей читающих
регулярно не превышала 3-4% населения. (Б. Миронов. Социальная
история России периода империи /начало XVIII – начало XX в./: Генезис личности, демократической семьи,
гражданского общества и правового государства. СПб.: Дмитрий Булавин, 1999, т.
1, с.264-264).
5. Отечественное насыщенное мифами и стереотипами массовое сознание, дает немало примеров, подтверждающих правоту Нобелевского лауреата. Так идеологическую основу процессов российской колонизации, во многом составляла
мифологическая культура русского народа, взыскующая земного рая, стремившаяся
воплотить на новых землях представления о
справедливой жизни в духе традиций и заветов старины. (Миронов Б.Н. Указ соч. т.1. С.28).
Столетия спустя идеологемы большевизма были восприняты и востребованы как
традиционалистской массой населения России, так и частью интеллигенции. Причина в том, что идея мировой революции была осмыслена в том же мифологическом ряду, что и мессианская идея “Москва – третий Рим”, несущая народам мира конечные истины добра, справедливости и вселенского единения (Дискин И.Е. Российская модель социальной трансформации. “Pro et Contra”, 1999, т. 4, № 3. С.9). По-видимому, циклический процесс “воссоздания исторически привычных авторитарных форм организации жизни” неизбежно должно сопровождать “восторженное мифотворчество” (Дахин В. Эволюция и революция в российском кризисе. “Pro et Contra”, 1999, т. 4, № 3. С.141) в качестве необходимого компонента формируемой идеологии и незаменимого инструмента манипулирования массовым сознанием.
Неслучайно, многие расхожие мифологемы культивируются и успешно эксплуатируются и по сию пору. Вот лишь некоторые из них:
- О прирожденной общинности и коллективизме россиян, - вопреки результатам неоднократных социологических исследований, согласно которым уровень межличностного доверия между людьми в России в 3 –3.5 раза ниже, чем в Европе.
- О ярко выраженном патриотизме россиян. И это, не смотря на то, что порядка 70 % участников опросов заявляют: не имея возможности влиять на власть, они не несут никакой личной ответственности за происходящее в стране.
-
Об особенной духовности, присущей россиянам, по
сравнению с другими народами. Николай
Бердяев раскрывал духовность через понятия истины, добра, справедливости,
красоты. Однако, после кровавого месива
революции, гражданской войны, коллективизации, многомиллионного ГУЛАГА... обобщение духовности на весь народ,
требует, как минимум, серьезных доказательств.
- 70% россиян
считают, что “по уровню культуры и цивилизованности русские люди превосходят
остальные народы мира”, (Данные ВЦИОМ, декабрь 2000г.). При этом, согласно
доклада Минздрава РФ 40% мужского населения России страдают алкогольной
зависимостью. (Twigg J.
Russian Health Status in the 1990s: National Trends and Regional Variation.
Wash. DC: National Council for Eurasian and East European Research, 2000. P.5).
- Те же 70% опрошенных полагают, что “только русский человек может пожертвовать собой ради великих целей”.
- Вместе с тем, 72% участников опросов убеждены: “Русский человек не может обойтись без властных лидеров и сильной руки, которая направляла бы его действия”.
- И, наконец, один из наиболее душевредных мифов -
миф о заботливом государстве, обязанном облагодетельствовать подданных - надо
лишь его, государство, как следует, усилить. С избранием президентом РФ
Владимира Путина требования усиления
государства и его роли в жизни общества резко активизировались. Но,
одновременно социологи фиксируют: в обществе сложился устойчиво
негативный образ власти: 75.9 %
опрошенных считают, что власть коррумпирована абсолютно и на всех уровнях (Газета
“Время новостей”, 21.10.2000). Это
один из многих парадоксов отечественного массового сознания: либо не
следует усиливать коррумпированную власть, либо коррумпированная власть
не есть “государство”. Но тогда что есть государство в умах
соотечественников? Государству,
правда, не склонны доверять представители бизнеса, непосредственно
сталкивающиеся с государственными чиновниками многочисленных проверяющих,
запрещающих, контролирующих или разрешающих инстанций. (Попов В.В. Китай и Россия: путь от
плана к рынку. “Независимая газета”, 30.08.2001).
6. Логично предположить: традиционалистское, архаичное в своей основе, массовое сознание склонно отождествлять “государство” почти исключительно с личностью высшего должностного лица. С учетом высокого уровня доверия
населения к
президенту Путину – порядка 72%, (при том,
что работу
правительства
одобряют лишь 38%, а половина опрошенных работу
правительства оценивает негативно), сделанное предположение достаточно корректно. Народные “ожидания-требования” исторически – традиционно,
(по известному присловью “вот приедет барин...”), рассматривают верховного правителя, как своего предстоятеля и заступника, и “вменяют” ему в обязанность
защиту интересов населения от посягательств многочисленных “властей”, которым
рядовой гражданин противостоять не в состоянии. При этом госаппарат, коррумпированная государственная бюрократия, в т. ч. региональная исполнительная власть, - “государством”, по-видимому, не считаются... Однако даже в России – президент – еще не все государство.
7. Почему всплеск надежд и призывов к усилению роли государства в жизни общества связан с избранием нового президента? Ответ очевиден. Правящие элиты добровольно не хотят поставить свою власть под контроль населения. А население не может принудительно поставить власть под свой контроль, не научено, и потому неспособно в ходе солидарных действий самостоятельно отстоять свои интересы. В итоге, страна имеет десятки миллионов подданных, отчетливо осознающих свое бессилие перед властями и потому исторически - традиционно связывающих надежды на изменение своего положения к лучшему
лишь с усилением верховной власти. К тому же, это позволяет психологически комфортно переложить на нее и всю ответственность в случае вероятной неудачи реформ.
8. С учетом
отмеченного парадокса массового сознания, тем более желательно понять: какова
сущность государства в современной России? Как правило те, кто оперируют
понятием государства не приводят его определения. Видимо, в силу
самоочевидности. В результате государство приобретает характер метафизической
абстракции, не имеющей ни социальной природы, ни связи с конкретными
социальными слоями и группами. Оно становится как бы внесоциальной “нечистой
силой”, находящейся вне общества и над обществом. Из него исчезают люди с их
мотивацией, личными и корпоративными интересами. Одновременно, по умолчанию предполагается, не понятно на каком
основании, что государство обязано работать в интересах общества.
Известно: Ленин определял государство, как “машину для поддержания господства одного класса над другим”. Троцкий считал, что “государство – только рабочая машина в руках господствующего класса”. Вебер видел в государстве инструмент легитимного насилия. По мнению Грамши: “Государство – это вся совокупность практической и теоретической деятельности, посредством которой господствующий класс оправдывает и удерживает господство, добиваясь активного согласия руководимых”. (Грамши А. Тюремные тетради). Одно из популярных определений современного государства в его западной версии – “машина для производства всеобщего, общественного блага”. Однако российское государство в течение десятилетия “реформ” для большинства населения производило не благо, а лишения.
И это вполне
закономерно. По мнению выступающего, государство в конкретно исторических
условиях современной России – это совокупность органов государственного
управления, наполненных коррумпированной бюрократией, распределяющей ресурсы
общества, и использующей эти ресурсы, по преимуществу, в интересах личного и
корпоративного обогащения. Именно
это является основой “устойчиво негативного образа власти”, сформировавшегося у
населения. Именно государственной бюрократии не доверяют россияне.
Данные главного
управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД РФ выразительно
иллюстрируют предложенное определение. Ежегодно фиксируются сотни тысяч
экономических преступлений. При этом основная их масса - “хищения бюджетных
средств, в которых участвуют высокие региональные и столичные чиновники” (“Независимая
газета”, 1999, 26 мая) .
Реально
сегодня госчиновник работает не столько на общество, сколько на корпорации
(Интервью
ректора Высшей школы экономики Я. Кузьминова. Реформа госслужбы начнется в
2003г. “Независимая газета”, 25.08.2001). а следовательно на себя, на
свое безбедное существование. “Сегодня от 50 до 70% чиновников получают доходы
и услуги не только и не столько от своего прямого нанимателя – государства (Я. Кузьминов. Указ. соч.).
Поэтому, в
отсутствии развитых структур гражданского общества, любые
попытки
усиления роли государства в долгосрочной перспективе неизбежно ведут лишь к
дальнейшему усилению государственной бюрократии. Это только вопрос
времени. Постсталинская эпоха убедительно это продемонстрировала.
Едва ли
соответствует действительности и популярный тезис о слабости российского
государства. Очередной парадокс: Российское государство несостоятельное и
беспомощное, когда речь идет об интересах общества, эффективно и мощно
реализует интересы правящей элиты. ( Иллюстрации см. П. Хлебников. Указ соч.). Естественно задать вопрос: действительно ли беспомощно государство, обеспечивающее возможность баснословного обогащения правящего класса?
Следует ли вообще считать государство “слабым” на том основании, что оно НЕ действует в интересах общества? Чудовищное советское государство эпохи Сталина не только не служило обществу, но уничтожало его, истребив миллионы сограждан. Однако следует ли на этом основании сталинскую государственную машину считать слабой?
Приведенный пример свидетельствует: признак силы или слабости для
характеристики
государственных институтов России бессодержателен и лишь искажает
существо проблемы. Суть в том, чьи интересы реально обслуживают органы
государственной власти: общества или бюрократии. (Магарил С.А. Кому
принадлежит государство? “Независимая газета”, 11.03.2000).
Двойственный
характер российского государства (а для российских реалий, включая
социально-политические процессы, раздвоенность, раскол, сочетание
не сочетаемого - вообще чрезвычайно характерны) отчетливо проступает, если расщепить его на две компоненты:
- государство бюрократии, в России приватизированное ею, -
условно - российская модель;
- государство общества, когда гражданское общество надежно контролирует бюрократию, - условно – американская модель.
В реальной жизни обе модели сосуществуют одновременно. Вопрос в пропорциях,
т.к. функции распоряжения ресурсами и контроля за их использованием - одновременно реализуют и бюрократия (в России реально, по важнейшим вопросам: федеральный и региональный бюджеты), и общество (в России фиктивно, по малозначащим вопросам: средства местных органов самоуправления).
В России беспомощно не государство, а общество. И потому Россия имеет слабое
“государство общества”. Но оно же одновременно является “сильным государством бюрократии”. Слабое государство общества не способно обеспечить его интересы и, потому, общество деградирует. Сильное государство бюрократии сверх меры удовлетворяет ее алчные интересы, и правящая элита процветает.
9. В осуществлении раздела элитами национального достояния России чрезвычайно выразительна роль судебно-правовой ветви государственной власти. В советский период социальная интеграция поддерживалась угрозой социальных и экономических санкций со стороны государственных институтов. (События постсоветского периода показали: “новая историческая общность – советский народ” во многом оказалась фикцией). В ходе реформ “фактически
мгновенного произошло
снятие источника санкций, после чего на поверхность выступили социальные
регуляторы, отражающие подлинный культурно-нравственный фундамент российского
общества”. (Дискин И.Е. Указ соч. С. 30-33).
“Снятие источника санкций” - это фактический отказ от применения права, как инструмента, регулирующего жизнь общества. Могут ли это осуществить
внеэлитные слои
населения? Ответ очевиден. Право было отброшено правящими элитами, поскольку
являлось одним из серьезных препятствий на пути раздела и расхищения общенациональной
собственности, национальных финансов, иностранных кредитов, природной ренты.
(Таким препятствием, до определенной степени, выступало даже
законодательство об охране
социалистической собственности). Необходимо было полностью
подчинить судебную систему
корпоративным
интерес правящих элит. Отражением этой тенденции в период правления Ельцина
стала лихорадочная смена генеральных прокуроров, использование суда в качестве
инструмента передела собственности, установление контроля региональных элит над
местными правоохранительными органами, формирование “собственной”, удобной региональной “законности”, противоречащей
федеральному законодательству. Последнее - с полным основанием должно
расцениваться, как опаснейшая предпосылка подрыва целостности России (Кириенко
С. В. Мы сохранили целостность России. “Независимая газета”, 28.8.2001) и неопровержимо свидетельствует о
своекорыстной, антинациональной политике
элит. (Не о том ли писал
Ключевский: “Если бы не татары – князья в клочья разнесли бы Русь”).
Оборотная сторона отмеченных процессов – неспособность правоохранительных органов реально противодействовать организованной, прежде всего, экономической,
элитарной
преступности, стремление компенсировать свою неэффективность практикой массовых
заключений под стражу. В частности: из 7 млн. человек содержащихся в тюрьмах
всего мира - 1 млн. – жители России.
Таким образом, составляя около
2.8% мирового населения, Россия
дает 14.3% заключенных. В этом контексте весьма выразительно заявление
начальника ГУБОП МВД РФ генерал-лейтенанта Александра Овчинникова:
“подразделения на местах вместо “адресной” работы по криминальным авторитетам
зачастую занимались разработкой группировок, которые с натяжкой можно назвать
организованными” (“Независимая газета”, 17.8.2001).
Воссоздавая единое правовое пространство, реформируя судебную систему, верховная власть (но не “государство”) пытается создать дееспособный правовой механизм, позволяющий гражданам защищать свои интересы в многообразных конфликтах с государственной бюрократией. Задача не из легких, поскольку социальная практика столетиями убеждала: “закон - что дышло”.
Но именно это является основным содержанием построения правового государства: создание на основе суда дееспособного механизма контроля граждан над государственной бюрократией. Однако судебная система только тогда будет обеспечивать неукоснительное исполнение закона и конституционное равенство граждан перед законом, когда закон и право в массовом порядке будут востребованы населением России, когда судебная власть будет постоянно испытывать давление мощных общественных и политических организаций.
В настоящее время, как свидетельствуют данные социологов, судебная система оценивается населением очень низко, при весьма незначительной информированности о ее деятельности. (Тощенко Ж.Т. Социология. М., “Прометей”, 2000, с. 268). Россиянам еще только предстоит овладеть судебной системой. Без этого не может быть гарантий от избирательного применения закона? События последнего времени не раз убеждали: границы закона, а также сама возможность его применения определяются… мнением высших чиновников. Так фактически в попустительстве элитарной преступности обвинил власти Евгений Примаков, по мнению которого для выправления положения в стране “нужно вести борьбу с коррупцией, с организованной преступностью. У нас такой борьбы, по-настоящему, не ведется” (Примаков Е.М. Я не уйду из большой политики. “Независимая газета”, 6.9.2001).
10.
Исходя из вышесказанного, в России необходимо всемерно усиливать не
государство, а общество. К большому сожалению, массовое сознание в этих
вопросах разбирается слабо. Это
закономерно, поскольку формирование политической культуры, с целью воспитания
Гражданина, а не подданного - такой задачи перед отечественной системой
образования не стояло никогда, не
ставится она
и сегодня. Попытки в ходе реформы образования, в очередной раз, “сократить”
объем изучения социогуманитарных дисциплин – убедительное тому свидетельство. Однако
способна ли высшая алгебра воспитать Гражданина?
Так Международный
математический союз по уровню развития
математической науки и образования относит Россию к высшей - пятой
группе. Это, однако не мешает носителям высокой математической культуры
прозябать. И потому “50%
российских
математиков уже уехали зарубеж, а 65% опрошенных студентов, ведущих научную
работу, стремятся продолжить научную карьеру за рубежом” (Ваганов. А.
Тяжкая поступь российских грамотеев. “Независимая газета”, 1.09.2001). Подобная статистика свидетельствует:
в социально-экономическом плане наши интеллектуалы беззащитны, поскольку беспомощны
в плане политическом.
11. Перед нами очередной парадокс: система образования в России в течение десятилетий была предметом национальной гордости. Подготовлены многие миллионы дипломированных специалистов. Во многих областях науки и техники: ядерная физика, атомная энергетика, аэро-космические технологии, оборонное машиностроение… страна до сих пор занимает вполне конкурентоспособные позиции. “Вклад нашей отечественной системы образования в функционирование
и развитие
ведущих мировых научно-исследовательских центров чрезвычайно велик” (Зернов
В.А. Дорога к мировому лидерству лежит через образование. “Независимая газета”,
30.08.2001). Однако как в таком случае объяснить: почему в России -
стране столь массового интеллекта еще более массовой стала нищета?
Итоги последнего
десятилетия, на наш взгляд, неопровержимо свидетельствуют: высочайший
уровень естественно-научного, инженерно-технического, музыкального, “а также в
области балета” образования – еще не гарантия адекватных знаний о жизни социума.
Иначе, носители интеллекта не влачили бы в России столь жалкого существования и
не покидали страну в поисках достойной жизни. Одно из наименований
современной России – “страна образованных нищих”.
Согласно оценкам
члена рабочей группы по реформе образования Госсовета РФ проф. В.А.Зернова, к настоящему времени Россию
покинули около 150 тысяч кандидатов наук и порядка 20 тысяч докторов наук (Зернов В.А. Указ. соч.)
12.
Вышеизложенное позволяет констатировать:
- Одна из фундаментальных причин деградации России – провал в области массового социогуманитарного знания. Науки об обществе не стали историческим и политическим компасом нации. Преодолев во многих
направлениях технико-технологическое отставание, выйдя в ряде областей науки и
техники на уровень мировых лидеров, Россия осталась, по-преимуществу, страной архаичной социальной и политической культуры, что в немалой степени обусловило переживаемый системный кризис.
-
Основная доля исторической ответственности за
происходящее в России, по
мнению
выступающего, ложится на ее интеллигенцию, как наиболее образованную часть
нации.
- Интеллигенция многое сделала для культурного подъема населения, однако, события последнего десятилетия неопровержимо свидетельствуют - этого оказалось недостаточно для демократической модернизации.
- Исторический и нравственный долг перед собственным народом российской интеллигенцией плохо осмыслен и еще хуже исполнен.
- Интеллигенция проиграла и проигрывает государственной бюрократии
состязание за умы сограждан, так и не сумев преодолеть антиинтеллектуализм российской действительности.
-
Отечественный опыт свидетельствует - социальные
слои, неспособные отчетливо сформулировать политику в защиту собственных
интересов, неспособные сформировать влиятельные общественно - политические
структуры для реализации этой политики, - оттесняются на экономическую и
социальную обочину, подвергаются эксплуатации и неизбежно деградируют. Именно
это и происходит сегодня с российской интеллигенцией.
- Происходящее, закономерный, более того, неизбежный результат отказа основной массы интеллигенции от организованных форм политической (не вооруженной)
борьбы за свои интересы и, тем самым, - за интересы большинства соотечественников.
13. Вместе с
тем, российская действительность имеет и более глубокие корни. Социокультурная
динамика утверждает: культура – есть совокупность способов и результатов
деятельности народа, синтез его материальных и духовных достижений. Если это соотнести с российскими реалиями,
то есть основания полагать:
в России имеет место дефицит
общенационального совокупного, массового интеллекта. Сходную
точку зрения высказывают и
другие исследователи,
указывающие на “отставание массовой
интеллектуализации” (А. Ахиезер.
Специфика исторического опыта России: трудности обобщения. “Pro & Contra”, том 5, № 4, осень 2000г. С. 211) и “отсутствие интеллектуального
обеспечения осуществляемых преобразований” (М.Рац. Политика развития: первые
шаги в России. Москва, 1995. С.5). Действительно:
-
В стране
богатейших ресурсов не удалось создать экономику, способную обеспечить элементарно – приемлемый уровень жизни
основной массе населения.
-
Не удалось
сформировать политический режим, стимулирующий возникновение продуктивной экономики.
-
И, наконец, в процессе
исторической самоорганизации, (какой является история народа), не удалось вырастить необходимую
критическую массу национальной элиты, чьи интеллектуальные и нравственные
качества позволили бы избежать национальной катастрофы начала века и предложить
эффективный ответ на исторический вызов конца ХХ столетия.
Характеризуя причины падения
монархии, Иван Солоневич писал: “Основное социальное противоречие заключалось в
том, что страна бесконечно переросла свой правящий слой… этот слой
социально выродился… монархия
оказалась без аппарата власти” (Солоневич
И. Народная монархия. Минск, “Лучи Софии”,
1998, с. 110). Отмеченное
обстоятельство, как минимум, свидетельствует об отсутствии эффективных
механизмов вертикальной мобильности и ротации элит.
И ту же крайнюю интеллектуальную
ограниченность, бездарность, непонимание сложности исторического вызова, с
которым столкнулся Советский Союз, продемонстрировала номенклатура КПСС на
излете коммунистической утопии. И продолжает демонстрировать, прикрываясь
демократической фразеологией. Таким образом, к
концу ХХ столетия в России оказалась воспроизведена правящая элита того же
интеллектуально-нравственного убожества, но на совершенно иной социальной
основе. Если
средой, питавшей правящую элиту императорской России были привилегированные
слои общества, то властвующую элиту коммунистического режима образовали выходцы
из внеэлитных слоев.
Подобная воспроизводимость
свидетельствует: о глубинном, генетическом единстве социокультурного базиса
различных слоев общества и исторической неэффективности (бесперспективности) с
позиций выживания социума радикальных политических поворотов без изменения
социокультурного фундаме5нта общества.
Именно
устойчивость российского социально-этического и социально-психологического генотипа на очередном историческом
витке наполняет новые политические
формы исторически-традиционным содержанием, воспроизводит укоренившиеся за века
механизмы рекрутирования элит. События последних полутора лет вновь
убедительно демонстрируют приоритет традиционной для России “служилой” модели
рекрутирования элит над ее “финансово-олигархической” версией. “В администрации
президента, аппарате правительства РФ, аппарате Федерального собрания,
Счетной палате, министерствах и ведомствах… служит около
полутысячи офицеров и генералов. Более тысячи офицеров прикомандированы” к
различным государственным организациям и акционерным кампаниям, таким как
“Рособоронэкспорт”, “Биопрепарат”, “Аэрофлот”, полевым учреждениям Центрального
банка РФ. Тем самым подтверждается установка “на формирование значительной
кадровой прослойки из состава генералитета в структурах власти” (Корбут А. Люди
в погонах переквалифицируются в
чиновников. “Независимая газета”, 31.08.2001)
14.
История христианства на Руси также весьма выразительно иллюстрирует
наличную социокультурную ситуацию. Русская православная церковь 1000 (тысячу!) лет воспитывала соотечественников в духе христианской нравственности, терпимости, гуманизма. Но разве состояние общества в начале ХХI века свидетельствует о том, что мы преуспели в освоении христианской добродетели? Наличный уровень массового сознания, скорее, подтверждает известную формулу: “Россия – страна с церковью, но без религии”. Ярчайший символ иррационализма
общественного сознания России - история строительства, разрушения и воссоздания храма Христа Спасителя.
ПЕРСПЕКТИВЫ…
15. Переходя от итогов
“реформ” и осмысления их причин к проблемам предстоящего периода,
целесообразно остановиться на одной из ключевых – проблеме очередной
российской модернизации. Ее необходимость мало у кого вызывает сомнения.
“Недальновидная, своекорыстная политика властей… до крайности обнажила проблему
новой модернизации” (Красильщиков В.А. Россия и
мировые
модернизации. Pro et Contra, т.4, № 3, “Три века отечественных
реформ”,
М., 1999, с. 102.). Осознает
это и верховная власть. Уже в первом
президентском
послании Владимир Путин заявил: “Речь идет о собирании всех
ресурсов
государства с целью реализации единой стратегии развития страны”.
Этим,
отчасти, обусловлена политика подавления альтернативных центров присвоения и
паразитического потребления ресурсов, проводившаяся в течение первого года
президента.
16.
Отвечает ли подобная политика национальным интересам России? Безусловно,
отвечает. России объективно необходима модернизация,
если страна намерена
вернуть себе позиции в ряду экономически развитых стран и не превратиться в
сырьевую
периферию мировой экономики (Красильщиков В.А. Указ соч., с.105).
Выбор между стабилизацией или модернизацией определяет, на наш взгляд, одно из
ключевых
противоречий современной России. Стабилизация – популярный лозунг времен
премьер-министра Виктора Черномырдина. За ним просматриваются интересы
социальных групп, обогатившихся в процессе раздела национального
достояния и стремящихся политическими средствами закрепить свое экономическое доминирование. Об этом
свидетельствует законопроект о сокращении срока исковой давности по
приватизационным сделкам, которое намереваются внести представители фракции “Единство”. При этом авторы предложения
признают, что большинство актов приватизации было совершено с нарушением
законов (Соловьяненко О. “Единство” прощает олигархов. “Независимая
газета”, 21.08.2201).
Сторонниками
модернизации являются социальные группы, что осознают глубокое неблагополучие
страны, свою личную и социальную ответственность за будущее России, и
кого сложившееся положение удовлетворить не может.
17.
Однако какая модернизация необходима и возможна в конкретно-
исторических условиях современной России? Какая модель модернизации может быть “вменена” сверху и какая - “востребована” снизу? Предшествующие
модернизационные импульсы, периодически предпринимавшиеся в России на протяжении трехсот лет, стержнем и доминантой, по-преимуществу, имели авторитаризм. Иное оказалось невозможным. В рамках обсуждаемой проблемы представляют интерес характерные черты отечественных модернизаций, основными побудительными мотивами которых было наращивание военно-промышленного потенциала и усиление внешнеполитического влияния России.
Исторически первой российской модернизацией принято считать реформы Петра I,
в ходе которых было осуществлено:
- фрагментарное заимствование западно-европейского опыта, технических и административных достижений более развитых стран, преимущественно для создания военно-промышленного потенциала. При этом гражданские отрасли экономики и социальная сфера оставались отсталыми, а политический строй – автократическим;
- ужесточение архаичных, добуржуазных методов внеэкономического принуждения населения;
- прогрессирующая централизация и бюрократизация системы управления. (Хорос А.Г. В поисках ключа к прошлому и будущему: (Размышления в связи с книгой А.С.Ахиезера) // Вопросы философии. 1993. № 5. С.109). Указанные черты
позволяют констатировать “догоняющий”, авторитарный характер первой российской модернизации.
Стержнем дальнейших модернизационных импульсов стала политика
“просвещенного абсолютизма” Екатерины П, и “определенная либерализация общественно-политического и социально-экономического строя” при Александре П.
(Алексеев В.В., Побережников И.В. Волны
российских модернизаций. В книге “Опыт российских модернизаций XVIII – XX века”. М.,
“Наука”, 2000. С. 56-58). При этом модернизационные процессы в
технико-технологической, хозяйственно-экономической, политико-правовой,
социокультурной и других сферах не получили
комплексного, взаимодополняющего характера, обусловив неравномерное,
асимметричное развитие. Российский капитализм, навязывая широким слоям
населения товарно-денежные отношения, не создал серьезных социальных предпосылок для нового способа хозяйствования и не открыл новых возможностей развития народа (Пантин И. Россия: окончание исторического цикла? Pro et Contra, т.4, № 3, “Три века отечественных реформ”, М., 1999, с.123).
В
результате, в разных областях жизни общества происходили разнонаправленные
процессы,
порождая разрушительные социальные напряжения. Есть основания
полагать,
что реакция отторжения внеэлитными слоями России либеральных реформ
конца XIX – начала ХХ
столетий, одной из значимых причин имела
хроническую
отсталость в развитии массового образования, что создало непреодолимые
препятствия для адаптации населения к новым социально-экономическим реалиям.
Сталинская версия модернизации в форме индустриализации с очевидностью обнаруживает те же характерные черты, что и реформы Петра I. При этом в процессе очередного наращивания военно-промышленного потенциала общество утратило локальные анклавы либерализма, ростки самоорганизации и самоуправления - земское движение, добровольную кооперацию, демократичную для своего времени судебную систему (в т.ч. суд присяжных) – т.е. те ростки гражданского общества, что возникли в результате реформ, начатых Александром П.
Произошел
возврат к наиболее жестоким, репрессивным формам и методам управления
обществом. Возврат, свидетельствующий о согласии (востребованности) основной
массы населения России с тоталитарным политическим режимом. Пришедшая к
власти контр-элита не имела предложить ничего умнее кровавой
“диктатуры
бюрократии”, а народу и того оказалось довольно.
18. При обсуждении российских перспектив постоянно упоминаются: авторитарная, демократическая, мобилизационная или инновационная версии модернизации. При этом понятие “мобилизационный тип” используется, как
отражение исторической реальности, в то время как “инновационный тип”, - для описания желаемого качества.
По мнению выступающего, упомянутые характеристики являются взаимо-дополнительными и могут быть попарно объединены. Так при “мобилизационном типе развития” модернизация неизбежно носит “авторитарный” характер, проводится “сверху” и насильственно навязывается элитами внеэлитным слоям населения, вопреки интересам последних и за счет их элементарных жизненных нужд.
Переход
к “инновационному типу развития” в рамках демократической модернизации
предполагает, что в реформы инициируемые верховной властью, вовлекаются в
качестве активных участников широкие слои населения, увидевшие в реформах
реальную возможность удовлетворения своих насущных интересов.
Отечественная
история свидетельствует: все попытки авторитарных модернизаций имели
неустранимо-ограниченный характер.
Спустя весьма
исторически-непродолжительный период они неизбежно выдыхались и
свертывались. Реформаторам ни разу
не удалось запустить непрерывный, самоподдерживающийся процесс экономической и
технико-технологической
динамики,
обладающий органичной, внутренне-присущей мотивацией и необходимой исторической
устойчивостью. Необходимость вновь и вновь возвращаться к проведению
очередной модернизации убедительно о том свидетельствует. Из этого также
следует, что глубинные, наиболее фундаментальные параметры социума,
определяющие его базовые характеристики,
трансформировать не удалось.
По исчерпании очередного авторитарно-мобилизационного импульса
социокультурная
эффективность российского общества, понимаемая как способность принимать
решения, обеспечивающие его выживаемость, вновь оказывалась недостаточной. Как реакция на это возникала идея новой
реформы, смысл которой – перевод общества в иной, более эффективный режим
функционирования. (Ахиезер А.С. Специфика
исторического опыта России: трудности обобщения. “Pro & Contra”, том 5, № 4, осень 2000г.
С…?). Уже только в одном этом смысле
прошедшее десятилетие не может рассматриваться как период реформ.
Одна из основных причин указанной цикличности –
отсталые социальные отношения и, прежде,
всего отношения собственности, (Бурганов А.Х. Философия и социология
собственности. М., 2000) которые в свою очередь сами являются
элементом общенациональной, в т.ч. правовой культуры. Неустранимую
ограниченность авторитарно-мобилизационной версии модернизации особенно
наглядно продемонстрировала сталинская
индустриализация. На наш взгляд,
именно она, а не октябрьский переворот или гражданская война, каких немало
знала история, произвела впечатление на мировое сообщество. Темпы, масштабы,
жестокость и результаты индустриализации соразмерны реформам Петра I. Однако едва минуло два десятилетия по смерти
диктатора и в экономике возникло то, что позднее получило название… “застой”.
Попутно
следует заметить: отечественная история первой половины ХХ века чрезвычайно
выразительный пример столь характерной для России противоречивости
(инверсионности) исторического процесса. Октябрьский переворот, вызванный массовой
реакцией архаизации, оборвал процесс, модернизации, начатый реформами
Александра П. Однако необходимость
самосохранения вынудила пришедшую к власти контр-элиту вернуться к политике
модернизации в ее резко - радикальной версии.
19.
Смена типов развития – переход от мобилизационных методов
к
инновационным – ключевая проблема современной российской истории.
Успех
или неудача в ее решении во многом определит будущее страны. Деградация
отбросила
Россию в число стран третьего мира. Сокращение разрыва от ведущих
экономически
- развитых стран (страны большой семерки), требует максимального
использования всех интеллектуальных сил нации и ответственной политики с
позиций национальных интересов. Суть этой политики –
“в самоизменении общества и принятии… иного типа социокультурного развития” (Пантин И. Указ. соч. с.131).
Располагает
ли Россия социальными силами, способными реализовать подобную долгосрочную
стратегию?
Вопрос остается открытым…
“Российские
предприниматели (в массе своей
номенклатурного происхождения - С.М.)
за редким исключением зарекомендовали себя люмпен-буржуазией – социально
безответственными, не обладающими стратегическим мышлением, не способными даже осознать свои собственные долгосрочные
интересы. Они не в состоянии стать социальным субъектом серьезных
преобразований” (Красильщиков В.А.
Указ соч., с.104). Вывезя из России
сотни миллиардов украденных у народа долларов, нувориши убедительно
продемонстрировали: свое будущее они видят
без
России и вне России. Нет необходимости
доказывать: подобная политика – по самой своей сути антинациональна.
Однако она же свидетельствует: элиты сделали
должные выводы из событий октября 1917 г.
Нет
оснований надеяться и на внеэлитные слои. “Население,в большинстве
затронутое
бедностью и бедствиями, в социальном отношении слабо
стратифицированное…
не в состоянии самостоятельно представлять себя,
защищать
свои интересы от собственного имени. Его решающее влияние на политические
процессы выражается в поддержке идеи “сильной” власти, которая стояла бы над
обществом и играла роль его попечителя” (Пантин И. Указ соч. с. 129).
Некоторые
исследователи вообще полагают, что “в безгражданском обществе
нет
субъектов перехода к новому состоянию”. (Дахин В. Эволюция и революция в
российском кризисе. Pro et Contra, т.4, № 3, “Три века отечественных
реформ”, М., 1999, с. 140).
По
мнению профессора А.Бурганова решающим условием преодоления кризиса
(Бурганов
А. Указ.соч.)
является целенаправленная экономико-политическая стратегия рассредоточения
собственности в обществе с целью формирования
массового среднего слоя. Господствующие элиты современной России, в
силу очевидных причин, в необходимых масштабах не делают ни того, ни другого. (Отсюда
лозунг Владимира Путина: “дебюрократизация экономики”). Более того,
ельцинский режим, стремясь создать собственную социальную базу,
проводил
политику форсированного обогащения узких элитных кланов
(приятельский капитализм), буквально раздавая им
национальное достояние России. (П. Хлебников. Указ
соч). Это
стало одним из мощнейших препятствий на пути формирования массового среднего
класса. (Иначе не возник бы 100-миллионный массив нищеты). Недавний “прецедент
Гусинского-Березовского” наглядно продемонстрировал какие проблемы себе и
России создает власть, “выращивания” в
качестве своей социальной опоры олигархов, а не массовый средний класс.
Весьма
показательно: в списке 20 политиков, оказавших наиболее негативное влияние,
региональные эксперты указывают:
Березовского, Гусинского, Черного, Мамута, Абрамовича, Вяхирева, Чубайса
(“Независимая газета”, 10.07.2001).
Знакомые лица нуворишей…
20.
В ходе анализа сценариев национального будущего, естественным образом
возникает
вопрос: “Возможна ли иная траектория движения общества?
Уместно
сослаться на выводы О.Гаман-Голутвиной, по мнению которой на рубеже ХХI века Россия имела
объективную возможность и необходимость перехода от мобилизационного типа
развития к инновационному. Однако эта возможность, сами идеи развития были
сознательно принесены в жертву экономическому господству номенклатуры (Гаман-Голутвина
О.В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М.: Интеллект,
1998. С. 341).
И
все же, несмотря на более чем обоснованный пессимизм, возможен ли переход на
инновационную
траекторию развития социума? И, если возможен - то при каких
условиях? По нашему мнению решающим
условием перехода к инновационной модели модернизации является
социально-политическая активизации российской интеллигенции – носителя
национального интеллекта. Естественно,
нынешнее
состояние образованного сословия не внушает оптимизма. Но, без
активного
участия интеллектуалов инновационное развитие невозможно в принципе. И потому: либо
интеллигенция - интеллектуальный лидер нации, либо ее претензии не обоснованы и
не правомерны. По мнению докладчика,
та
социально-политическая позиция, которую сознательно выберет образованная
часть общества, и определит дальнейшую траекторию национальной трансформации.
21. Обсуждая вопросы модернизации, нельзя обойти проблему источника ресурсов для ее проведения. Как известно, индустриализация в решающей степени опиралась на экспроприацию материальных и людских ресурсов российской деревни, на бесплатный труд десятков миллионов заключенных. Сегодня эти источники не
существуют.
Соразмерение
масштабов необходимого обновления и наличных возможностей экономики
приводит к выводу: основным (и едва ли
не единственным)
источником средств, адекватных масштабам модернизации является природно-ресурсная рента. Однако, большая часть этой ренты, согласно оценкам академика Дмитрия Львова, в размере 45 – 60 млрд. долл. ежегодно, присваивают властные и
околовластные
структуры, а также криминальный бизнес (Львов Д. Экономическая модель ХХI века. “НГ – политэкономия”,
18.04.2000).
Выводы
академической науки выразительно иллюстрирует список богатейших людей планеты
за 2000г. (“Независимая газета”, 23. 06.2001). В нем восемь
фамилий
российских олигархов из
ресурсодобывающего сектора экономики, “сделавших” по миллиарду долларов
и более на продаже зарубеж энергоносителей, минерального сырья и продуктов их
первичной переработки.
Не вернув в собственность
общества основную массу ренты, за вычетом приемлемой предпринимательской
прибыли, тему российской модернизации можно, по существу, закрыть за неимением
необходимых источников инвестиций. Известно, что за десятилетие реформ не
был реализован ни один сколько-нибудь крупный проект за счет отечественных
инвестиций. В частности, за семь месяцев 2001г. совокупный объем инвестиций в
российскую экономику составил 7.19 млрд. долл., в т.ч. иностранные
инвестиции за первое полугодие того
же года - 6.69 млрд. долл.
(“Независимая газета”, 28.08.2001) или 93% от общего объема. В настоящее время капиталовложения в российскую экономику не
превышают 17 – 20% от объема 1990г. При этом согласно оценкам, “России на
протяжении ближайших 25 лет потребуется… примерно 25 трлн. долларов, чтобы
обновить свои промышленные… фонды, возраст которых в среднем втрое выше, чем в
странах –участницах Организации экономического сотрудничества и развития” (Бжезинский
З. Как строить отношения с Россией. “Pro et Contra”, т.6, № 1-2, зима-весна 2001, ч.1. С.139).
Однако сложно назвать
сколько-нибудь последовательные действия властей, имеющие целью вернуть
природную ренту в национальный бюджет. Более того, предпринимаемые
правительством меры, свидетельствуют
скорее об обратном. (Кимельман С.
Революция в недропользовании. “Независимая газета”, 23.07.2001, Сидоров Е.
Такой налог нам не нужен. “Независимая газета” 3.07.2001). Чего стоит одно
лишь снижение нормы обязательной продажи валютной выручки с 75 до 50%,
поощряющее дальнейший вывоз капитала. Политика правительства вынуждает
предположить, что власти считают сложившееся положение вполне приемлемым,
поскольку точно знают кто, какие кланы и группы обогащаются на присвоении природной ренты. И потому заявления
президента о необходимости концентрации ресурсов на целях развития, остаются
лишь
декларациями, не имеющими
адекватного отражения в экономической политике.
Весьма показательна в этом отношении пресс-конференция Владимира Путина, состоявшаяся 18 июля 2001г. В очередной раз подчеркнув, что России необходима
масштабная модернизация,
президент остановился на правилах недропользования. По словам Владимира Путина,
после передачи месторождений частным кампаниям – деньги остались у кампаний, а
у государства – долги. В этой ситуации правительство стоит перед выбором:
либо национализировать месторождения, либо заставить кампании платить налоги.
В настоящее время, заявил президент, разработан закон о налоге на добычу полезных
ископаемых. (Незадолго до этого Государственная Дума приняла в третьем
чтении 26 главу Налогового кодекса
“Налог на добычу полезных ископаемых”).
О том, в какой мере законодатель соблаговолил учесть интересы общества, свидетельствуют следующие данные. В соответствии с новой шкалой, ставка налога
на добычу нефти возрастет до 19%. Национальный бюджет дополнительно получит
порядка 10 млрд. руб. (340 млн.долл.), что равно 1.2 -1.5% бюджета 2001г. И это при том, что годовой оборот нефтяной отрасли в два раза превышает годовой бюджет России (“Независимая газета”, 21.8.2001). Удивляться противоречиям и
непоследовательности
экономической политики правительства - не приходится: ставки велики, столь же
велики и стоящие за этим интересы. Отражением тех же противоречий стало
обращение спикера Совета Федерации РФ Егора Строева, совместно с главами десяти
регионов Черноземья, к депутатам Государственной Думы и Совета Федерации:
“рассмотреть вопрос о лишении российских губернаторов возможности распределять
права на пользование недрами крупнейших
месторождений”. По мнению Строева, недопустима ситуация,
при которой месторождения “хищнически распределяются и захватываются различными
группировками” (“Независимая газета”, 6.9.2001).
Итак,
для национализации (реприватизации) природной ренты и других источников
общенациональных (государственных) инвестиций в модернизацию
российской экономики необходима политическая воля. Если ее не демонстрирует президент и правительство, то возникает вопрос: кто, какие социальные слои способны консолидировать эту волю? И есть ли в России силы, способные
осуществить
насущно-необходимые преобразования в интересах большинства?
22. В
числе многих российских проблем, одна из важнейших – проблема
устойчивого
экономического роста. Экономика России носит отчетливо выраженный сырьевой
характер. В 2000г. экспорт, в основном энергоносителей и металла, обеспечил
42,6% внутреннего валового продукта (Дубовский С.
Неизбежные
результаты либеральной экономики по-российски. “НГ - политэкономия”, 2001, 26
июня). Это обуславливает жесткую зависимость отечественной экономики от
конъюнктуры мирового рынка. Так при цене нефти на мировых рынках в 22 долл.
за баррель бюджетный профицит 2002г. оценивается в 129 млрд. руб., если же цена
на нефть упадет до 18 долл. – профицит будет равен нулю.
Износ основных фондов – порядка 60%. Великовозрастное оборудование, значительная часть которого выработала свой ресурс, имеет чрезмерную энерго- и ресурсоемкость и неспособно производить высококачественную продукцию. Все это приводит к тому, что основная масса продукции российской обрабатывающей
промышленности (за исключением
военной техники) не выдерживает ценовую
конкуренцию на мировых рынках. (В
свое время, зарубежом, отечественная “Лада” рекламировалась, как “новый
автомобиль по цене подержанного”).
Естественное стремление новых собственников сократить издержки, при нежелании вкладывать собственные средства в обновление производства (прибыль и амортизацию предпочитают вывозить в офшоры), превращает оплату наемного
труда в основной источник экономии. Не случайно доля заработной платы в себестоимости промышленной продукции в России, как правило, не превышает 12-15%, в наукоемких производствах – 18-20%. При том, что на Западе - нормой является – 40%, а в наукоемких производствах - 50% и более. Не приходится сомневаться: в массе вывезенного из России капитала, наряду с неуплаченными налогами, амортизацией и прибылью, вполне определенную часть составляет невыплаченная заработная плата.
(Попутно:
сам факт вывоза капитала, оцениваемого только по итогам 2000г. в
22-25
млрд. долл. свидетельствует о том, что элиты испытывают стойкие, хронические
опасения социально-политической дестабилизации).
Вялый инвестиционный спрос в сочетании с искусственно сдерживаемым
платежеспособным спросом основной массы населения, приводит к свертыванию российского рынка для товаров отечественного производства. (Высокодоходные группы населения предъявляют спрос, в основном, на высококачественные импортные товары). При отсутствии устойчивого сбыта на внутреннем рынке, и не в состоянии конкурировать на внешнем, обрабатывающие отрасли отечественной промышленности не имеют перспектив устойчивого развития.
23.Изложенное позволяет утверждать:
именно на российских интеллектуалах,
обязанных осмыслить причины кризиса и
пути его преодоления, лежит основная доля ответственности за историческую
судьбу страны. Именно
интеллект является тем последним стратегическим ресурсом, которым располагает
Россия, и который может и должен быть использован для перехода к инновационной модели модернизации.
Возможностей одной президентской команды для этого недостаточно. Каким бы
авторитетом и симпатией не пользовался национальный лидер, для успеха реформ по
городам и весям России этого мало. Так за время, прошедшее с начала
административно-территориальной реформы “управляемость страны… не улучшилась.
Губернаторы не стали более подконтрольны закону… Многие приемы передела
собственности, бюджетных хищений, коррупции продолжают прогрессировать”,
повысить благосостояние населения не удалось (Иванченко Л.А.,
председатель комитета ГД по делам Федерации и региональной политике.
“Независимая газета”, 24.07.2001).
Крайне сомнительная профпригодность элиты ельцинской эпохи очевидна. За годы
реформ
эта публика убедительно продемонстрировала собственную алчность и
патологическую неспособность проводить политику с позиций национальных
интересов. Внеэлитные слои населения, в силу низкого уровня массовой
политической и правовой культуры, также не могут рассматриваться в качестве субъекта
реформ. Тем самым, особую актуальность приобретает вопрос: кто, какие социальные силы способны
осуществить демократические реформы в конкретно-исторических условиях
современной России? Какие слои общества способны взять на себя роль лидера
демократической модернизации? И есть ли в России эти силы?
24. Императивом предстоящих десятилетий является
модернизация
демократическая – в интересах большинства, с целью
подъема жизненного уровня основной
массы населения. Решение подобной задачи в принципе невозможно без самого
активного участия образованного сословия России, ее интеллигенции. Прежде
всего, речь идет о необходимости формирования субъекта политической воли,
способного в длительной перспективе, вне зависимости от “хотения” высшего
должностного лица, проводить политику с позиций интересов национального
развития. Отсюда – значимость “выращивания” структур гражданского общества,
наращивания политической культуры и правосознания широких масс населения, что
является важнейшим условием установления контроля общества над государственной
бюрократией. Упования на “политического
барина”, который обязан защитить избравших его подданных, встав на их сторону в
конфликте с элитами, как минимум ненадежны.
Правление Ельцина убедительно продемонстрировало несостоятельность
и опасность подобных иллюзий. Приведенный к власти народом, Борис Ельцин так и
не взял под защиту его интересы, предпочитая за счет основной массы населения
поощрять политику обогащения немногих. Почти десятилетие, уповая на “гаранта”, народ
дожидался от него внятной политики, способной поднять жизненный уровень населения – так и не дождался.
Интеллигенции России необходимо сформировать
самостоятельную политическую позицию в процессе общественной и политической
самоорганизации. Это позволит ей эффективно участвовать в осуществлении
реформ, когда верховная власть проводит их с позиций
национальных
интересов и отстаивать демократические завоевания
народа, при попытках посягательства на них со стороны властей.
25. Обращает на себя внимание процесс “деидеологизации”, который правящий
класс России навязывают ее населению.
“В развитом политическом обществе на базе идеологических концепций
выстраивается система представительства гражданских интересов”. Иное дело
Россия. “В условиях… доминирования
традиционалистских ценностей, значительная часть
населения демонстрирует дефицит рационально - критического осмысления
действительности” (Соловьев А.И. “Политическая идеология в механизмах
российского модерна”.
Доклад на заседании историко-политологического
семинара “Фонда развития политического центризма”, сделанный 22.06.2001).
И потому искусственная деидеологизация политической
жизни выступает в качестве изощренного механизма, препятствующего критическому
осмыслению реальности и консолидации больших
социальных групп на основе осознания общих интересов. Деидеологизация объективно способствует консервации идейной
разобщенности и атомизации общества. Тем самым существенно осложняется
общественная и
политическая коммуникация, самоорганизация населения,
процессы становления гражданского общества. Не случайно, 52% населения
убеждены: “политические партии приносят стране больше вреда, чем пользы”. (Андрусенко
Л. Социалисты против КПРФ. “Независимая газета”, 5.09.2001). Этой
стратегии, отражающей интересы элит, и направленной на блокирование процессов
развития общественной активности, должна быть противопоставлена гражданская
позиция образованной части общества.
Антонио Грамши утверждал: гегемония правящего класса
опирается на “культурное
ядро” общества. За обыденное сознание борются как силы
защищающие гегемонию, так и силы,
стремящиеся ее устранить. И главным действующим лицом, по мнению Грамши,
выступает интеллигенция. При этом основным фактором укрепления или подрыва
гегемонии является идеология, создание и распространение которой Грамши
рассматривал в качестве основной социальной функции интеллигенции.
В данном контексте уместно сослаться также на мнение
Георгия Плеханова, по мысли которого в век электричества “интеллигенция…
трансформируется в чрезвычайно влиятельный класс, численность и роль которого
будут… расти”. Плеханов писал: “интеллигенция, как наиболее образованная страта
общества призвана нести в массы просвещение, гуманные и прогрессивные идеи. Она
- честь,
совесть и мозг нации” (Плеханов Г.В. Политическое
завещание. Журнал “Четвертая власть”, № 4, 1999, с.49).
26. Социологи
утверждают: российская политическая культура – это не столько культура граждан,
культура активного участия, сколько пассивная культура подданных.
Действительно, населению России еще предстоит осваивать солидарные действия в
защиту собственных интересов. И здесь, как нигде, важен социальный пример
интеллигенции: ее личное участие в процессах общественной и
политической самоорганизации, в работе политических
партий, профсоюзных и общественных организаций. Интеллигенция обязана сама осваивать политическую и
правовую культуру демократии и распространять их в обществе. Это важнейшая
социальная функция образованного сословия России.
27. При обсуждении специфики российской модернизации
неизбежно возникает проблема социокультурного раскола нации, являющегося одним
из наиболее значимых факторов новейшей отечественной истории. Начиная с Петра I, процесс освоения западно-европейской культуры,
включая нравственные идеалы, ценности, социальные нормы, затронул лишь узкие элитные слои,
практически не коснувшись основной массы копившегося веками традиционализма и
архаики.
Одна из наиболее общих причин – значительное
историческое отставание процесса развития городов (урбанизации) как центров
интеллектуализации и распространения образования. Еще в 1917 г. 85 %
населения России составляли крестьяне;
при этом 70 % населения были неграмотны. Первый российский
университет возник на несколько сот лет позже, чем его
аналоги в странах Европы. (Так на момент основания Московского университета,
в пригороде Стокгольма г.Упсала университет уже 300 лет готовил
интеллектуальную элиту Швеции).
Ситуация коренным образом изменилась при
коммунистическом режиме. Укрепление новой власти требовало в кратчайшие сроки
восстановить и умножить военно-промышленный потенциал страны, воспитать
необходимые инженерно-технические и административные кадры. Необходимость
подготовки миллионов образованных людей потребовала форсированного развития
системы образования.
“Для миссионерской деятельности интеллигенции
сложились почти идеальные условия.
Индустриализация и урбанизация радикально ломали традиционный уклад.
Быстро повышался образовательный уровень населения” (Дискин И.Е. Указ соч., с. 25).
Созданные механизмы социальной мобильности, обеспечили
массовый доступ к
образованию выходцам из внеэлитных слоев населения,
которые составили основной контингент новой советской интеллигенции. Однако
процессы массового образования не привели ни к адекватному наращиванию
политической культуры и знаний о российском социуме, ни к преодолению
социокультурного разрыва между интеллектуальной элитой и основной массой
населения. Есть ощущение, что к концу
ХХ столетия, несмотря на масштабную подготовку
инженерно-технических и научных кадров, ситуация социокультурного раскола
вновь была воспроизведена, но по другим основаниям: современные
технико-технологические знания сочетались с архаикой и отсталостью
социально-политических представлений. Один из ярких
примеров – выдающийся физик современности, Нобелевский
лауреат и… член фракции КПРФ Государственной Думы Жорес Алферов.
Ключевский, анализируя причины Великой смуты отмечал,
что московский народ смотрел на государство, как на большую барскую усадьбу, где
за все отвечает барин. Социологические опросы свидетельствуют: россияне XXI века. по-существу,
так же смотрят на президента Путина.
Воспроизведенный социокультурный раскол – одна из
значимых причин
социально-политической беспомощности населения, позволившего посткоммунистической бюрократии
расхитить национальное достояние России.
Происшедшая деиндустриализация экономики, деградация науки и
образования, медицины и социальной
сферы - обесценили реальные
достижения народа, за
которые в ХХ веке было заплачено столь дорогой
ценой.
В итоге,
страна все еще “интуитивно ищет формы и рамки политико-правового бытия.
Причем усваивает формы и рамки … характерные для политико-правового
устройства… в период 1906 - 1917г”. (Пивоваров Ю.С., Фурсов А.И. Правопреемство и
русская власть: История и современность // Полития. 1998. № 1). Есть горькая правда в том, что “Россия вновь
политически самоопределилась как ориентированное на модернизацию самодержавие,
слегка замаскированное
квазидемократической риторикой (Ильин М.В. Политическое самоопределение России. Pro et Contra, т.4, № 3, “Три века отечественных реформ”, М., 1999,
с.83). О способности россиян
упиваться риторикой - в начале доклада мнение Ивана Павлова.
28. Обсуждая условия демократической,
инновационной модернизации, особо
следует остановиться на роли таких профессиональных групп интеллигенции,
как преподаватели высших учебных
заведений, учителя средней школы и журналисты.
Их работа, на наш взгляд, в
решающей степени будет определять траекторию дальнейшего движения общества: в
направлении становления демократии, гражданского общества и экономического
развития или в очередной застой, нищету и деградацию. Ученые-гуманитарии
обязаны воспитать демократически ориентированный учительский
корпус, владеющий современными политическими и правовыми знаниями; учителя
должны воспитать молодое поколение Граждан демократической России.
Система образования обязана воспитывать Граждан, а не
подданных. Без этого у России нет будущего.
У журналистов существенно иная возрастная аудитория и
иные средства
трансляции политической культуры. Конфликт вокруг НТВ
наглядно показал: за годы “реформ” журналисты не сумели свободу слова сделать
одной из важнейших ценностей общества. Обязанность журналистов – активно участвовать в формировании массового
демократического сознания, национального запроса на
демократию, в становлении политически организованных
сил общества. Без этого
профессиональная честь и достоинство журналистов будут
традиционно оставаться “на усмотрение властей”.
29. Промедление с развертыванием массовых процессов гражданской активности, освоением цивилизованных форм давления на власть, несет в себе немалые потенциальные опасности. Многолетнее пренебрежение властей элементарными нуждами многомиллионного населения России, с одной стороны, и неспособность, неумение населения поставить правящую элиту под свой контроль, с другой - порождает крайние формы экстремизма. Выразительный пример: проект Закона “О суде народа России над Президентом и членами Федерального Собрания Российской Федерации”, опубликованный легально издающейся газетой “Дуэль” в мае 2001г. .№ 22 (216). Авторы законопроекта предлагают внести в Конституцию РФ статью 138, объявляющую преступлением против народа России духовное и материальное ухудшение условий его жизни. В обеспечение предлагаемой статьи
Конституции и разработан упомянутый законопроект “О суде народа России…”
Законопроект устанавливает, что “Ухудшение жизни народа без веских причин
является преступлением против народа, улучшение – подвиг”. “Признание преступления или подвига Президента и членов Федерального Собрания совершается судом народа”, который “проводится в момент выборов нового президента… и выборов новых депутатов Государственной Думы… В момент выборов… каждый избиратель вместе с бюллетенем получает проект вердикта сменяемому Президенту (Федеральному Собранию). В вердикте три пункта: “Достоин благодарности”,
“Заслуживает наказания” и “Без последствий”. “Если более половины зарегистрированных избирателей решат: “Заслуживает наказания”, то упомянутые должностные лица “объявляются преступниками”, подлежат аресту и “помещаются в места заключения на срок, равный сроку пребывания осужденного в органе власти”.
“Преступление по данному Закону не имеет срока давности… Лица, признанные виновными… не подлежат амнистии или помилованию… Уклонение от суда народа…- особо опасное преступление. Наказание за него – смертная казнь”. Виновные “обязаны быть разысканы и казнены, где бы они не находились”.
В случае бездействия исполнительных органов власти, “обязанность приведения приговора в исполнение ложится на каждого гражданина России и ее иностранных друзей. Им дается право в отношении этих преступников действовать самостоятельно, любыми способами и в любой точке земного шара”. “Гражданин России приведший… в исполнение приговор, становится Героем России по этому закону без каких-либо дополнительных постановлений и указов”. Иностранные граждане, совершившие казнь преступников, награждаются второй по значению
наградой России.
Для того чтобы провести предлагаемые поправку Конституции и закон, их авторы намерены организовать общенародный референдум. Для этого они приступили к организации “Армии воли народа”, которой предстоит собрать 2 млн. голосов, “достаточных для проведения референдума… Народ примет поправку и закон”, уверены инициаторы данного проекта. “Если нам будут мешать пройти этот законный путь, то Армия воли народа силой заставит мешающих исполнять законы России”. Чтобы исключить возможность двусмысленных толкований, главный редактор газеты “Дуэль” в своем комментарии открыто и четко пишет: всех противодействующих, “мы, члены Армии Воли Народа будем во исполнение нынешних Конституции и Уголовного кодекса убивать всех, кто попытается помешать народу выразить свою волю. Это не ошибка в наборе, я так и написал – мы их будет убивать! Всех: от членов участковых избирательных комиссий, участвующих в фальсификации итогов голосования, до Президента. Разумеется, при этом мы будем гибнуть и сами”. Яснее выразиться трудно. Перед нами программный манифест нового тоталитарного режима, идеологи которого открыто настаивают на возврате к государственной политике Большого террора. Последствия возможной реализации данной программы равносильны национальному самоубийству.
В рассматриваемом
документе чрезвычайно
выразительно отражены типичные черты
национального менталитета – ярко выраженные крайности:
-
жажда справедливости – правители, нанесшие ущерб
народу, должны быть
беспощадно наказаны
- понимание
необходимости создать механизмы ответственности властей, поставить, наконец,
власть под контроль народа
- отчетливое
ощущение бессилия, неспособности сделать это правовыми средствами
- правовая малограмотность, следствием
которой является абсолютно не правовой
характер законопроекта. (Законопроект
отчетливо демонстрирует разницу между “правом” и “законом”).
Подобные идеи
объективно представляют политику государственного терроризма. (Достаточно
сказать, что именно по этой схеме агентами советского КГБ был убит Лев Троцкий, да и не он один) Пока – это
только декларации, которые можно не воспринимать серьезно. Однако кто поначалу
воспринимал серьезно “серую посредственность” Сосо Джугашвилли или пивной
путч Адольфа Шикльгрубера?