МОДЕРНИЗАЦИЯ РОССИИ И СОЦИО-КУЛЬТУРНЫЙ БАЗИС ОБЩЕСТВА

Россия стоит перед необходимостью очередной модернизации. Однако какая модернизация может быть реализована «сверху» и востребована «снизу»? Реформы, периодически предпринимавшиеся на протяжении последних трехсот лет, никогда не достигали поставленных целей. По прошествии исторически непродолжительного времени они неизбежно выдыхались и свертывались. Реформаторам ни разу не удалось запустить непрерывный, самоподдерживающийся процесс экономической и технико-технологической динамики, обладающий органичной, внутренне присущей мотивацией и необходимой исторической устойчивостью.

Причина этого состоит в том, что история наделила национальную культуру России глубокими специфическими особенностями. Со времени первого модернизационного рывка, предпринятого в эпоху Петра I, в российском общества возник и устойчиво воспроизводится глубокий социокультурный раскол. (Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Социокультурная динамика России. Т.1, т.2. Новосибирск, «Сибирский хронограф», 1997). Европейская культура оказалась привилегией лишь элитарных слоев общества, лишивших доступа к ней архаичную народную массу. В России сформировались две культуры, носители которых «практически не понимали друг друга». (Бабенко С.С. Является ли Россия европейской страной? // Куда идет Россия?.. Власть, общество, личность. Материалы международного симпозиума М., МВШСЭН, 2000. С. 393). Есть основания полагать, что к концу ХХ столетия, несмотря на мощный рывок в образовании, раскол вновь был воспроизведен, но по иным основаниям. Фундаментальные естественно-научные знания и высокие инженерные технологии сочетались с апологетикой, догматикой и схоластикой обществоведения.

Отечественный опыт свидетельствует: социокультурный раскол не позволяет создать интеграторы необходимой мощи, способные консолидировать полиэтническое население огромной страны. Российская государственность, сформированная на основе расколотой культуры, в течение ХХ столетия рухнула дважды. Это свидетельствует, во-первых, об очевидной неспособности российской элиты принимать исторически эффективные решения, обеспечивающие долгосрочное национальное развитие (Ахиезер А.С. Цивилизационная специфика России: «каким аршином мерить? // Цикл публичных дискуссий «Россия в глобальном контексте». Вып.12, М., 2003. С.25). Во-вторых, российская культура создавала ограниченные возможности культуры формировать согласительные политико-правовые механизмы, способные предотвратить обострение социальных противоречий до степени ожесточенного гражданского конфликта и распада государственности.

Поэтому возник характерный “двухтактный” исторический цикл: “модернизационный рывок – застой”. Каждый модернизационный импульс инициируется неизменно с опозданием на многие десятилетия, что порождает чрезмерные социальные издержки. Подобный “двухтактный” цикл не обеспечивает последовательного, восходящего развития социума.

В ХYIII, XIX и первой половине ХХ века подобный ритм позволял России входить в число ведущих мировых держав. Однако по мере ускорения научно-технического прогресса и превращения знаний в основной фактор развития производительных сил, указанный цикл уже не способен обеспечить России необходимые темпы развития, а потому и место равноправного участника международных экономических и политических отношений.

Для России характерно отчетливое преобладание вертикальных социальных

связей, в то время как «устойчивость западных обществ обеспечивается доминированием горизонтальных социальных взаимосвязей – гражданскими структурами». (Ядов В.А. Россия как трансформирующееся общество: резюме многолетней дискуссии социологов // Куда идет Россия?.. Власть, общество, личность. Материалы международного симпозиума М., МВШСЭН, 2000. С.385). Если на Западе превалируют отношения согласования интересов социальных групп, то в России эти интересы отчетливо связаны отношениями подчинения.

Важным фактором, определяющим крайнюю степень дезинтеграции постсоветского сообщества, а также слабую способность россиян к образованию гражданских структур является низкий уровень доверия к институтам власти. Если наибольшим доверием пользуется В.Путин, то устойчивое второе место занимает политик по имени «Не доверяю никому». Он в 2-3 раза опережает как премьер-министра, так и лидеров политических партий. («Мониторинг общественного мнения», № 2, март-апрель 2003, ВЦИОМ).

Следствием недостаточного развития структур гражданского общества является неспособность населения в рамках политико-правового процесса воздействовать на власть, добиваясь назревших изменений в институционально-нормативной системе и общественной практике. Это развязывает властвующим элитам руки для проведения политики в интересах личного и корпоративного обогащения.

Российские реалии выразительно свидетельствуют о низком качестве социального (государственного) управления, что совершенно закономерно при наличном уровне коррупции государственного аппарата, не ориентированного на цели национального развития. Продажность государственного аппарата и национальные интересы России несовместны. В ходе исторического процесса России не удалось вырастить необходимую критическую массу национальной элиты необходимого интеллектуального и нравственного качества.

В силу многообразия исторических причин, в России не возникли национальные аналоги тех важнейших социокультурных феноменов - Возрождение, Реформация, Просвещение, которые сформировали западно-европейскую цивилизацию в ее современном виде. Многовековой процесс территориального расширения обусловил необходимость хозяйственного освоения огромных пространств. В свою очередь это повлекло недостаточную интенсивность процессов урбанизации - формирования городов, как административных и промышленных центров, центров массового образования и интеллектуального развития, а также низкую концентрацию образованных групп населения. К концу царствования Екатерины II из каждых ста человек населения империи лишь шестеро жили в городах (Эйдельман Н.Я. Грань веков // В борьбе за власть. М., «Мысль», 1988. С.289).

Следствием этого стала колоссальная – на столетия – отсталость в развитии массового образования, в интеллектуализации России. Достаточно сопоставить даты учреждения европейских и российского университетов. Университет Болоньи основан в XII веке; Оксфорда – в XII веке, а Сорбонна в XIII веке. Первый университет в России, как известно, был учрежден в 1755 г. – в XYIII веке.

В конечном счете, Россия “существенно отстала во времени от других стран Европы и теперь вступает на путь, который Англия прошла в XYI – XYII столетиях” (Грушин Б. На пути к самосознанию. «Независимая газета», 28.09.2000).

Развитию образования препятствовала сама власть. Посол Англии в Москве Дж. Флетчер (ХYI век) в одном из своих писем отмечает: “цари … не дозволяют подданным выезжать из отечества, боясь просвещения, к коему россияне весьма способны, имея много ума природного»» (Карамзин Н.М. История государства российского. Т.3 М., 1983. С. 146).

В итоге возникла ситуация, когда “в России… есть одинокие гении и миллионы никуда негодных людей… Первые бесполезны, потому, что их слишком мало; вторые беспомощны, потому, что их слишком много”. (Ключевский В.О. Афоризмы. Исторические портреты и этюды. Дневники. М., Мысль, 1993. С.15). Некоторые наши современники также не испытывают особого оптимизма, полагая что интеллектуальный уровень России гораздо ниже, чем принято считать (Караганов С.А. Человеческий потенциал России в эпоху глобализации. Материалы круглого стола. ИД «Ключ-С», М., 2003. С.108).

Возникла и архаичная культура основной массы населения. Ее стержнем является инверсия – простейший способ массового примитивного мышления, когда в критических ситуациях общественное сознание мечется в поисках выхода из одной крайности в другую. События 1917-1920 гг. – характерный тому пример. Общество не нашло иного способа разрешения назревших проблем, кроме гражданской войны.

По мере усложнения общества, значимым препятствием как для наращивания социального качества элит, так и формирования взаимного доверия россиян, стал ничтожный уровень массового правосознания. Отсюда «неготовность исполнительной власти… следовать букве и духу принятых законов» (Шелохаев В.В. Особенности отношений власти и общества в России: история и современность // Куда идет Россия?.. Власть, общество, личность. М., МВШСЭН, 2000. С.13). И потому лишь один из четырех россиян верит, что при обжаловании в суде несправедливых действий властей, нарушения законных прав и интересов граждан суд может восстановить справедливость («Новая газета», 5-7. 05.2003).

Дефицит интеллектуальных и нравственных качеств элиты привел к национальной катастрофе начала ХХ века и не позволил найти эффективный ответ на исторические вызовы конца ХХ столетия. Характеризуя причины крушения Российской империи, Иван Солоневич писал: “Основное социальное противоречие заключалось в том, что страна бесконечно переросла свой правящий слой… Этот слой социально выродился” (Солоневич И. Народная монархия. Минск, «Лучи Софии», 1998, с. 110). Ту же интеллектуальную ограниченность продемонстрировала номенклатура КПСС. Скудость образовательных, политических и личностных ресурсов советской элиты, отмечает Ю.Левада. По его мнению: “все кризисы советского времени – это кризисы внутри правящей элиты, неспособной вывести общество на “нормальный” путь”. (Левада Ю.А. Элиты и “массы” в процессе трансформации // В сборнике “Кто и куда стремится вести Россию? Материалы международного симпозиума 19-20 января 2001. М., МВШСЕН, 2001. С. 280-281).

Социологи свидетельствуют: большинство правящего слоя постсоветской России – это представители все той же коммунистической номенклатуры, что во многом предопределило методы проведения, ход и результаты реформ. Сохранилось и фундаментальное единство социально-этического и социально-психологического генотипа социума. Как указывает вице-спикер Государственной Думы Ирина Хакамада, «когда наши люди голосуют за президента, они в большинстве выбирают не менеджера, который будет управлять Россией, а царя-батюшку» (Хакамада И.М. Женский ответ. «Московские новости», 22-28.07.2003). Первый демократически избранный президент России получает в народе прозвище «Царь Борис». Известный экономист Александр Аузан полагает, что «сегодня во многом проступают не столько советские признаки, сколько существующие с ХУ1 века самодержавие и крепостничество (Аузан А. «Нет оснований сравнивать нашу экономику с фашистской». «Независимая газета», 22.07.2003).

«Традиции самовластия пронизывают всю отечественную историю, вплоть до России постперестроечных условиях. Поколебленная перестройкой вековая традиция 1917г. была воспроизведена в новом виде в советскую эпоху и вновь проросла в самовластияе, обрела социальную почву для возрождения»- указывает сотрудник Инстиитута социологии РАН Ю.Красин (Красин Ю.А. Политическое самоопределение: проблемы выбора. ПОЛИС, № 1, 2003, С.126).

В наращивании массового социогуманитарного, обществоведческого знания, политической культуры, правящая российская элита (не смешивать с верховной властью) объективно не заинтересована. Эти знания “работают” на формирование структур гражданского общества, массовой правовой и политической культуры демократии, что непосредственно противоречит интересам правящих элит, т.к. гражданское общество является наиболее эффективным средством контроля населения над властвующими группами.

. Одна из наиболее значимых причин постоянного срыва отечественных реформ состоит в том, что их достижения присваивали преимущественно правящие элиты Российской империи – СССР - постсоветской России, перекладывая тяготы и издержки на внеэлитные слои населения. При этом у элит всегда хватало властного и идеологического ресурса для того, чтобы перераспределить блага в свою пользу, а у внеэлитных слоев – никогда не находилось достаточно сил этому противостоять. К сожалению, в современной России воспроизводятся типологически те же процессы и социальные отношения, что вновь вызывает опасения за долговременные результаты реформ.

Смена типов развития – переход от мобилизационных методов к инновационным – ключевая проблема современной российской истории. Успех или неудача в ее решении во многом определит будущее страны. Сокращение разрыва от ведущих экономически - развитых стран, требует максимального использования всех интеллектуальных сил нации и проведения ответственной политики с позиции национальных интересов. Однако этого не происходит. Постсоветский режим стремительно выродился в олигархический, корпоративный неозастой, который в силу принятой неэффективной экспортно-сырьевой модели экономики, блокирует национальное развитие.

Есть ли социальный субъект инновационно-демократической модернизации России?

В первом президентском послании Владимир Путин говорил о “необходимости концентрации всех ресурсов общества на целях национального развития” Однако поставленная президентом задача остается лишь декларацией, до настоящего времени не имеющей реального отражения в политике правительства. До тех пор, пока капитал из России вывозится, а не вкладывается в модернизацию ее экономики, любые широковещательные декларации о стратегии национального успеха немногого стоят.

Вопрос о социальном субъекте модернизации остается открытым. Предельно коррумпированная бюрократия – крайне сомнительный инструмент проведения демократических реформ. Российские предприниматели, в массе своей номенклатурного происхождения, за немногим исключением зарекомендовали себя люмпен-буржуазией – социально безответственными людьми, не обладающими стратегическим мышлением. Они не в состоянии стать социальным субъектом серьезных преобразований. Вывезя из России несколько сот миллиардов долларов, нувориши убедительно продемонстрировали: свое будущее они видят без России и вне России.

Нет оснований надеяться и на внеэлитные слои. Значительная часть населения, затронутая бедностью и бедствиями, в социальном отношении слабо стратифицированная, не в состоянии самостоятельно представлять себя в политическом процессе, защищать свои интересы. Она по-прежнему уповает на “сильного» правителя, который стоит над обществом, держит в узде элиты и исполняет роль попечителя для внеэлитных слоев.

Модернизация России в принципе неосуществима без активного участия в общественно-политических преобразованиях образованного слоя общества – интеллигенции, в качестве носителя инноваций и национального интеллекта. Однако основная масса образованного сословия самоустранилась от участия в политико-правовом процессе. Для нее характерен весьма низкий уровень массовой политической культуры.

Тем не менее именно социогуманитарная интеллигенция несет ответственность за будущее России. Политическое просвещение граждан – ее прямая обязанность. Кроме нее решить эту задачу некому.

С.Магарил,

кэн, доцент РГГУ