Частная собственность - важнейший институт общества, а право на обладание ею- священное и неотъемлемое право человека. Ни один индивид, если он не имеет в своем распоряжении собственность, не отчуждаемую и неприкосновенную, не может считаться в полной мере свободным, так как его существование целиком зависит от воли других лиц. Советская власть ликвидировала институт частной собственности и, тем самым, превратила всех советских граждан одновременно в государственных служащих и в государственных крепостных. Господствующими отношениями стали клиентально-вассальные, несколько напоминающие феодализм. На это, в частности, указывал самый глубокий знаток советской системы М.Восленский.
  Не был исключением в данном случае и ТИС. Однако, по Восленскому, можно сказать, что единственным обладателем частной собственности в СССР был этот самый ТИС, а вся так называемая "народная собственность", включая, в условном смысле, и само население, были его (ТИС) специфической групповой частной собственностью. В этом плане правы те западные философы и советологи, которые сам Советский Союз считали абсурдно-совершенной формой классической капиталистической корпорации.
  Отсутствие полноценного института частной собственности (а не его искаженных форм) сплачивало ТИС прочнее любого клея. Действительно, человек, который свободно распоряжается таким своим товаром, как рабочая сила, всегда себе найдет работу на свободном рынке труда. Иное дело, положение в СССР, когда уровень и качество жизни человека были, прежде всего, производными не от его деловых качеств, профессиональной квалификации и уровня доходов, а прежде всего от положения внутри иерархической номенклатурной системы. Партийный работник низшего ранга с зарплатой, не превышающей 200 рублей, располагал социальным статусом и материальными благами (включающими массу различных льгот) более высокими, чем зарабатывавший 1000 рублей шахтер. Однако в ТИС мог входить как первый, так и второй. Первый - из-за своей принадлежности к номенклатуре, а второй - в силу более высоких денежных доходов по сравнению с инженером, врачом или учителем.
   С точки зрения политической кибернетики разразившийся в СССР кризис - это, прежде всего, кризис ТИС. Первые его симптомы начали появляться при позднем Хрущеве и раннем Брежневе. Дело в том, что целостность ТИС во многом держалась на ротации его членов, которая не позволяла создавать горизонтальные, прежде всего человеческие, связи. Кроме того, продвижение по карьерной вертикали зависело не только от непосредственного руководства, но, скорее, от воли центральных властей. Начиная с 1960-х годов ситуация в этой области стала меняться. Центральная власть стала в меньшей степени контролировать региональные номенклатуры. Если при Сталине карьера секретаря райкома в первую очередь зависела от воли кураторов из ЦК, то уже при раннем Брежневе она почти полностью была прерогативой местного обкома. То есть произошло то, что политолог И.Дискин назвал феодализацией номенклатуры.
   Фрагментация ТИС СССР продолжилась в 1970-е и, особенно, в 1980-е годы. Именно тогда получила свое развитие практика так называемого национал-коммунизма. Она заключалась в повсеместной практике в союзных и автономных республиках назначать на руководящие должности местные кадры, что, в конечном счете, привело к массовой дерусификации номенклатур (а, следовательно, и ТИС) в союзных республиках и автономных образованиях.
   Этот процесс совпал по времени с чрезвычайно глубоким и обширным идеологическим кризисом. К середине 1970-х годов марксистско-ленинская идеология практически умерла. Идеологический вакуум стал заполняться либо доморощенной, замешанной на примитивном антиамериканизме (антизападничестве) и антисемитизме геополитикой, либо мягкими формами этнонационализма. В виде фарса в Советском Союзе повторился феномен русификации Александра III. Тогда попытка трансформировать Российскую Империю в Русское Государство привело к первой серьезной внутренней дестабилизации. Спустя почти 100 лет скрытые попытки трансформации интернационалистского СССР в некое подобие Большой России, привели к росту этнического национализма в союзных республиках и к расколу большого советского ТИС на интернационалистскую и этнически ориентированные части. В этом смысле знаковыми оказались провалы двух грандиозных проектов: заселения Русского Поволжья и Нечерноземья коренными жителями Средней Азии и поворота стока Сибирских рек на Юг, в Казахстан и в Среднюю Азию.
   Идеологический кризис совпал также с изменением личностного восприятия членами ТИС советской действительности. Как уже говорилось, первоначально этот слой состоял из людей, имевших личные счеты со старым образом жизни - все равно какие: кому не хватало хлеба, а кому приходилось вместо черной икры довольствоваться красной. С течением времени указанное восприятие поменялось кардинальным образом. ТИС в основном уже состоял из людей, которые не знали досоветской жизни и были весьма критично настроены к жизни советской. В их сознание стали все больше проникать буржуазные ценности. В этом смысле прекрасно выразился публицист Леонид Радзиховский: "Советский Союз победил в борьбе за социализм в Анголе в тот самый момент, когда капитализм победил внутри Садового кольца".
   О феномене советской буржуазии заговорили еще в первой половине 1980-х. Прежде всего, в нее стала превращаться значительная часть комсомольской элиты, чей цинизм по отношению к советской власти откровенно выходил за рамки приличия. Обуржуазивание ТИС и появление в нем сегмента, связанного с теневой экономикой, также приводило к его дальнейшей дезинтеграции.
  С точки зрения кибернетики, СССР отличался совершенно парадоксальными качествами. С одной стороны, это была предельно централизированная система. С другой стороны, исходящие из центра управленческие импульсы и сигналы легко фильтровались и ослаблялись на локальном уровне. Именно локальный уровень успешно провалил как попытки неосталинистской трансформации Ю.Андропова, так и более позднюю перестройку М.Горбачева.
   В условиях проводившейся Горбачевым идеологической трансформации (а, фактически, деидеологизации) фрагментация ТИС ускорилась. Если при Брежневе Д. Кунаев представлял ТИС в Казахстане, (то есть был главой казахстанской части единого ТИС, подобно тому, как кто-то сейчас является главой казахстанского филиала некоей ТНК), то уже Назарбаев скорее представлял Казахстан в едином советском ТИС. Здесь есть существенная разница. Кунаев, прежде всего, защищал в Казахстане интересы ТИС, а Назарбаев - прежде всего, защищал интересы Казахстана в ТИС. Поэтому при дезинтеграции слоя его представители присоединялись к тем общностям, с которыми были связаны какими-либо иными узам, например, этническими.
  Возрождение в скрытой и явной форме товарно-денежных отношений и института частной собственности также не могло не раскалывать ТИС. Директор завода, собирающийся акционировать и приватизировать его, в первую очередь начинал ориентироваться на местные власти и на деятелей теневого бизнеса, а не на полупарализованный главк в Москве.
   Укажем еще на один чрезвычайно важный момент. Советская система управления была двухконтурной. Над каждым органом государственной власти находился параллельный (и главный) орган власти партийной. Такая схема управления характерна для многих крупных корпораций и там она весьма эффективна. Совет директоров занимается стратегическим планированием, а президент и вице-президенты - оперативным. В СССР же Политбюро решало, какими должны были быть размеры дачных участков и высота садовых домиков. В конце концов, это привело к смертельной схватке (под ковром) двух бюрократий: партийной и государственной, которая закончилась гибелью управленческой системы. Примечательно, что в это же самое время (в конце 1980-х годов) жестокий кризис управления пережили гигантские корпорации "Дженерал моторс" и "Филипс". Однако они вышли из кризиса, осуществив перестройку систем управления. В СССР же трансформация закончилась крахом.
   Этот крах сопровождался, в общем, скромными масштабами насилия. Произошло это потому, что в гигантской стране имелся очень значительный (составлявший, по моим оценкам, 10-20% населения) слой людей, имевший интенсивные и обширные связи друг с другом, которые не допустили огромных насильственных действий при ее распаде. А вот в Югославии все было иначе. И.Б.Тито выстраивал ТИС этой страны как содружество национал-коммунистических элит. В ней 10% населения называли себя "югословены" и отказывались от этнической самоидентификации. Все это не смогло не только предотвратить балканскую трагедию, но подготовило для нее почву. Интернационалистский ТИС Советского Союза дезинтегрировался таким образом, что эта империя распалась с гораздо меньшей кровью, чем это могло быть при другом сценарии. В этом проявилась его весьма положительная роль при крахе грандиозной империи.

  В. Галецкий, к.э.н., лауреат премии им. Н.Кондратьева