В столице нацистской Германии напряженно следили за положением в Красной армии. Особенно большой интерес к нему проявил обергрупеннфюрер СС Рейнгард Гейдрих, руководитель зловещего ведомства Главного управления имперской безопасности, в состав которого входили тайная полиция (гестапо), уголовная полиция, служба безопасности, управление внешней разведки и ряд других силовых подразделений.
  Особенно большое внимание этого бывшего морского офицера, выгнанного из флота за неумеренные сексуальные похождения, привлекли аресты среди армейского командного состава. Они вызывали двойственные чувства. С одной стороны, аресты порождали недоумение: было непонятно, зачем Сталин ослабляет вооруженные силы, даже если принять в расчет, что он опасается возникновения в армии оппозиции. В конце концов, всегда можно привлечь на свою сторону военных, умасливая высокими окладами и поднимая их авторитет в политических кругах. Именно так в отношении своих генералов поступали вожди нацистов.
  С другой стороны, аресты радовали и порождали желание, чтобы их было больше. Поэтому у Гейдриха, который по роду своей деятельности и по природным наклонностям занимался изобретением хитроумных интриг, возник план действий, с которым он в конце декабря 1936 г. отправился к самому Гитлеру.
  - Мой фюрер, как вы знаете, Сталин начал аресты своих генералов. - обратился Гейдрих к своему верховному вождю. - Мы должны помочь ему провести новые аресты.
  - Я был о вас лучшего мнения, Рейнгард. - произнес Гитлер, у которого эта идея вызвала заметное раздражение. - Вы, что, собираетесь направить Сталину послание с соответствующей рекомендацией, да еще с указанием, кого ему следует арестовать? По-моему, вы нуждаетесь в отдыхе, вам следует взять отпуск.
  - Я собираюсь поступить именно так, как вы сказали, мой фюрер. - ответил руководитель всей полиции Германии, стараясь сохранять спокойствие. - Для этого я наметил следующие меры, по поводу которых прошу выслушать мой доклад.
  И сообщил фюреру следующую информацию, которая сняла возникшее у того раздражение, ибо порядком заинтересовала.
  16 декабря 1936 г. к Гейдриху поступила информация от бывшего белого генерала Николая Скоблина, ставшего с середины 30-х годов агентом службы безопасности, о том, что командование Красной армии готовит заговор против Сталина, во главе которого стоит маршал Тухачевский. Цель заговора - установить в советской России военную диктатуру. В сообщении указывалось также, что Тухачевский и его соратники находятся в контакте с рядом немецких генералов.
  - Но позвольте, Рейнгард, ведь вы докладывали мне, что Скоблин является не только нашими агентом, но и агентом НКВД. - прервал Гейдриха Гитлер, в голове у которого возникла такая же комбинация, что и у его подчиненного - А это значит…
  - А это значит,- позволил себе в свою очередь прервать фюрера Гейдрих - что никакого заговора нет. Ведь это же нелепо: готовить заговор и для этого поддерживать контакты с генералами из другой страны, что приведет к утечке информации. Поэтому совершенно ясно, что Сталин через Скоблина посылает нам просьбу, чтобы мы подготовили документы, доказывающие, что советские военные такой заговор готовят.
  - Что ж, действуйте. -произнес Гитлер, весьма довольный задуманной интригой. - Сталин сам губит себя, решив истребить своих военных, и мы должны ему в этом помочь. Только смотрите, чтобы никакие следы операции не просочились наружу.
  Последнее указание он отдал чисто формально, ибо знал, что руководитель службы безопасности сделает все, как надо.
  И Гейдрих постарался, хотя перед ним и возникли определенные трудности. Требовалось, в частности, раздобыть письма Тухачевского немецким генералам в 20-е годы, когда Германия наладила с советскими властями военное сотрудничество. Тогда эта страна по Версальскому договору могла иметь очень ограниченное число видов вооружений. А Советский Союз приглашал к себе, в частности, немецких военных летчиков для обучения пилотированию на своих базах.
  Эти письма хранились в архиве военной разведки и запрос ее руководству на предмет выдачи писем мог привести к утечке информации. Но в распоряжении Гейдриха имелись агенты, специально обученные методам взлома помещений, которые проникли в архив, раздобыли письма, после чего устроили там для отвода глаз пожар. Затем другие специалисты изготовили фальшивое письмо заместителя наркома ряду генералов вермахта, в котором говорилось о его недовольстве политикой Сталина и делались намеки на подготовку заговора. Это была филигранная работа: послание было не только написано почерком, не отличимым от почерка Тухачевского, но в нем использовались характерные для последнего обороты речи.
  На письме Гитлер проставил собственную резолюцию с приказом Гейдриху усилить наблюдение за действиями советских военных, а также за немецкими генералами, фамилии которых упоминались в послании. Там были также и резолюции других высокопоставленных руководителей Германии.
  Было заведено специальное "Дело Тухачевского", в котором помимо письма содержались и иные документы: вымышленные сообщения немецких агентов в Советском Союзе и стенограммы обсуждения послания в службе безопасности. Теперь требовалось передать дело НКВД. Но с этим вышла заминка: сначала заупрямился начальник военной разведки (абвера) адмирал Вильгельм Канарис, который посчитал эту операцию слишком грубой, чтобы она могла принести успех. Еще больше у него вызывал неудовольствие тот факт, что всем руководил Гейдрих, к которому адмирал питал большую ревность и вообще считал выскочкой. Дело в том, что Канарис до прихода нацистов к власти был командиром крейсера "Берлин", на котором в его непосредственном подчинении служил Гейдрих в чине простого лейтенанта до своего изгнания из флота.
  Тогда он не растерялся и пристал к нацистам, где и выслужился до руководителя могущественного ведомства в чине генерал-полковника (которому соответствовало звание обергруппенфюрера). Так что Канарис имел все основания люто завидовать деятельности своего бывшего подчиненного. Однако, в конце концов он уступил настойчивым настояниям Гитлера и поставил свою резолюцию на "письме Тухачевского.
  Потом возникло другое препятствие: Гитлеру пришло в голову, что на всякий случай необходимо действительно организовать слежку за некоторыми собственными генералами, которые могли бы составить заговор против него. И когда слежка не выявила ничего подозрительного, в конце апреля было решено передать "дело Тухачевского" Сталину. К тому времени заговор вполне созрел, хотя его инициаторам перед этим пришлось преодолеть немалые трудности.