с идеей права и справедливости- жертвам было гарантировано устранение последствий произвола, восстановление в правах, возмещение морального и материального ущерба. Мы, потомки деловых людей, внесших достойный вклад в процветание России, обустроивших ее города, построивших доходные дома, школы, больничные городки, церкви и монастыри, театры и галереи, не раз обращались к Правительству с просьбой о восстановлении наших нарушенных прав собственности. В начале марта 1993 года Префект Центрального Округа Москвы А.И. Музыкантский письмом с визой мэра Москвы Лужкова уведомил Российское Купеческое Собрание, что "Госкомимуществу даны указания подготовить изменения законодательства, регулирующие имущественные права данной категории граждан". Хотя прошло более 7 лет с этого уведомления, и сегодня нам отказывают в восстановлении прав собственности, ссылаясь на отсутствие закона.
    В 1994 году я с группой журналистов приехала на Цветной бульвар чтобы показать владения моего деда для готовящейся телепередачи "Тема" («Реституция в России»). Первым, вышедшим из подъезда человеком, оказался коренной москвич, помнящий моего деда. "Морозов Иван Максимович - это наш хозяин. Вот при нем был порядок - во дворе сад, чистота, дворник в белом фартуке. А теперь что. Турки гонят нас вон. Говорят, что это их частная собственность. Посмотрите сколько машин под окнами - дышать нечем". Так началось мое знакомство с бывшими морозовскими жильцами. Мама моего нового знакомого, 95-летняя Зинаида Васильевна, оказалась в нашем доме, выйдя замуж в 1919 году. Деда она уже не застала, зато хорошо помнила бабушку и маму. На глазах Зинаиды Васильевны из дома вывозились вещи и иконы. "Доченька, попроси свою квартиру. Тебе ее отдадут - ты же родная внучка. Нам страшно здесь жить, ведь в вашей квартире давно живут бомжи, то пожары, то крики. А у нас внучка-девушка", - сказала она. «А где, где наша квартира?» - «Да, вот, напротив.» Так я впервые оказалась в квартире, где родилась моя мама, откуда в красный террор уведен в никуда дед, откуда выселили в Калининскую область бабушку с мамой.
    Нашему дому после деда не везло без настоящего Хозяина - до основания стоптанные лестницы, грязь в подъездах, всегда распахнутые, без петель двери подъездов, множество пустующих грязных квартир, около 50 лет не было ремонта. Однажды жилец, нажав кнопку лифта, провалился вместе с плитой в подвал; то обвалился целый подъезд после того, как другой жилец только что вошел в квартиру, и его извлекали из квартиры с помощью пожарной лестницы. С детства у меня не было родного дома. И вдруг - огромная, пустующая, брошенная на произвол судьбы с 1991 года, сгоревшая квартира - без окон и дверей, с выбитой стеной на кухне, со спящим на грязном матрасе бомжем (см.фото 1 и 2 - такой я впервые увидела нашу квартиру). И для этого уничтожили мою семью, обрекли на голод, одиночество бабушку и сиротство маму.
    Вряд ли кто-то мог бы спокойно смотреть на поруганное жилище дорогих людей. Разговаривала я и с другими соседями, помнящими "как было раньше" и они просили меня поселиться в родном доме,

организовать в нем Товарищество. Несколько раз обращалась я к Лужкову Ю.М. и депутату Москвину-Тарханову с просьбой разрешить мне приватизировать эту квартиру взамен государственной и своими силами произвести в ней ремонт. Всякий раз я получала отказ. В декабре 1994 года я обратилась в Тверской межмуниципальный суд г.Москвы, с иском о признании за мной права собственности на сгоревшую и пустующую несколько лет квартиру родителей. В заявлении я писала, что Морозов И.М. был уважаемым человеком, предоставлял жилье москвичам и кормил их хлебом. Никакой вины за ним нет и если суд признает, что семью подвергли насилию, лишили гражданских прав и средств к жизни только из-за социального происхождения, прошу восстановить право собственности хотя бы на квартиру, так как Конституция демократической России восстановила право частной собственности и право наследования за всеми «без исключения внуками и правнуками без дискриминации».
    Сначала суд отказался рассматривать мое заявление. Однако Мосгорсуд признал отказ необоснованным и 16 августа 1995 года Тверской суд г.Москвы все-таки рассмотрел мой иск. Суд установил, что дом 25 по Цветному бульвару действительно принадлежал Морозову И.М. по купчей от 27.01.1909 года. В квартире 25 этого дома проживала семья Морозова И.М.; что Воспанова Э.М. (добрачная фамилия Морозова) является дочерью Морозовой М.И., Морозова М.И. является дочерью Морозова И.М. и Морозовой М.Н. Таким образом Морозов И.М., бывший владелец дома 25 по Цветному бульвару, является родным дедом Воспановой Э.М; мать Воспановой Э.М. (дочь Морозова И.М.) умерла в 1949 году. То есть, суд признал, что я являюсь родной внучкой Морозова И.М. и в соответствии со статьей 532 ГК РФ являюсь наследницей по закону.
    В качестве третьего лица от Территориального Управления « Тверское» в суд был вызвал известный художник Присекин С.Н. Ранее постановлением Правительства ему был выдан ордер на долгосрочную аренду квартиры - Правительство обещало сделать ремонт в квартире. На суд Присекин С.Н. пришел не один, а с адвокатом. Услышав горькую историю моей семьи, оба они молчали. На вопрос судьи Лукьянова И.Е. к Присекину С.Н. - "Как Вы относитесь к иску Воспановой?", Сергей Николаевич ответил: «А как к этому можно относиться? Я ее иск признаю обоснованным и квартиру ей надо отдать». После этого около часу разговаривал судья по телефону в закрытой комнате, а выйдя, произнес: «В иске отказать». «Почему?» - вырвалось у нас. «Я об этом сейчас не могу сказать» - был ответ судьи.
    Позднее, в решении суда были указаны основания отказа. Вот они: декретами советской власти право частной собственности и право наследования отменены; по закону "О приватизации" я не имею права на квартиру родителей; нет доказательств репрессий в отношении деда и нет справки о реабилитации; Воспанова Э.М. не является наследницей по закону.
     Мосгорсуд рассмотрел мою кассационную жалобу и точь-в-точь переписал решение Тверского суда. Потом мою жалобу рассматривала Коллегия Мосгорсуда, которая хотя и указала, что "из представленных документов

усматривается, что семья Морозова И.М. проживала в квартире 25 после 1917 года вплоть до принудительного выселения в Калининскую область", однако сочла решение Тверского суда правильным. В 1996 году я обратилась в Преображенский районный суд с заявлением о признании политических репрессий в отношении моей семьи и одновременно направила заявление в Верховный суд с просьбой отложить решение Тверского суда до рассмотрения нового иска. Однако Верховный суд не стал ждать решения Преображенского суда и отписался, что национализированное имущество не возвращается, тем более, что репрессии к Морозову И.М. не применялись.
    31 января 1997 года Преображенский районный суд признал, что не только мои родные, но и я, как родившаяся в местах высылки матери, подвергалась политическим репрессиям. Когда я пришла в Комиссию МВД по реабилитации за справкой о реабилитации, то их возмущению не было предела. Они мне долго объясняли, что репрессии - это только расстрел или выселение по суду. Остальное - не в счет. В своем обращении к Прокурору г. Москвы Герасимову они потребовали отменить решение о применении репрессий к моей семье и ко мне, указывая, что: "если даже семья и была выслана, то к моменту рождения Воспановой Э.М. высылка была отменена. Документа подтверждающего отмену высылки не добыто".
     Как видим документа об отмене высылки нет, но для судебных органов это ничего не значит. И решение Преображенского суда было отменено и направлено на новое рассмотрение. 22 апреля 1997 года назначенная МВД судья Преображенского суда зачитала вслух Инструкцию, принятую совместно МВД, Генпрокуратурой и Верховным судом РФ о том, что лишение избирательных прав лиц, владевших любым видом собственности не признается политической репрессией (так как возврат национализированной у них собственности запрещен). Таким образом, как статья 16-1 закона. "О реабилитации жертв политических репрессий", так и указанная Инструкция не признают лишение имущества, средств к жизни, административное выселение без предоставления жилья, лишение избирательных прав - политической репрессией.
    Нельзя сказать, что демократическая Россия не предусмотрела защиту прав граждан, подвергшихся насилию со стороны властей. Конституция РФ статьями 52 и 53 защищает права жертв преступлений и злоупотреблений властью и гарантирует им доступ к правосудию и возмещение вреда причиненного действиями властей. Декларацией об основах правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений ВЛАСТЬЮ и Постановлением Конституционного суда (№ 6-п от 25 мая 1995 года) "жертвами" признаются лица, которым действиями властей причинен моральный, эмоциональный и материальный ущерб, а также существенное ущемление основных гражданских прав и свобод. Конституция РФ гарантирует жертвам возмещение вреда, только дождутся ли "жертвы" произвола восстановления нарушенных прав, и станет ли у нас в России когда-нибудь ДИКТАТУРА ЗАКОA выше ДИКТАТУРЫ ВЛАСТЕЙ?